Моя война. Чеченский дневник окопного генерала

В тот момент компания уже почти оформила взаимовыгодный контракт с Россией. А это не входило в планы ребят с берегов туманного Альбиона. Поэтому, по их подсказке, Масхадов компанию расформировал, а ее председателя Х. Яриханова уволил. Тут-то все и началось.

После такой пощечины бывший лидер Чечни З. Яндарбиев спешно отправился за рубеж в поисках влиятельных союзников. И нашел понимание в Саудовской Аравии, Омане, Турции. За спинами его новых друзей маячила тень вездесущего Дядюшки Сэма.

Столкнулись нефтяные интересы партнеров по НАТО — Англии и США. Дружба дружбой, а табачок врозь. Конечно, просто так не раскошеливаются и сверхбогатые арабские шейхи, даже по просьбе друзей-американцев. Им, как и любому инвестору, нужен был свой интерес в чеченской политической игре. А заполучить его они рассчитывали с помощью такого идеологического оружия массового поражения, как ваххабизм.

Масхадов слишком поздно понял эту опасность. В одном их своих публичных выступлений он заметил: «Самое страшное нарушение Конституции — это когда две идеологии: традиционная мусульманская вера и ваххабизм. Страшнее нет». Но воевать с бывшими однополчанами не хотелось. Попытался было, но столкнулся с ожесточенным сопротивлением. До конца идти не решился. Хотя тогда его многие бы поддержали — и муфтий Чечни (в то время А. Кадыров), и Духовное управление мусульман России, и многие полевые командиры.

Масхадов пытался перехватить инициативу, но фортуна на этот раз отворачивается от него. Бывший коммунист-безбожник даже вынужден был отрастить бороду, как того требовал Ш. Басаев.

Раскол в рядах чеченских сепаратистов с каждым днем становился все глубже. Боевики разделились на две враждующие группировки: «проанглийскую» во главе с Масхадовым и «проарабскую», в которую вошли Э. Хаттаб, М. Удугов, З. Яндарбиев, Х. Исрапилов, С. Радуев, Ш. Басаев. К последней примкнули позже и многие полевые командиры.

На угрозы Масхадова разоружить вконец зарвавшихся ваххабитов последовал незамедлительный и очень расчетливый ответ: похищение и ритуальная казнь троих англичан и новозеландца. После случившегося ни о каких дальнейших контактах с Лондоном не могло быть и речи. И вообще, на Западе заметно охладели к официальному Грозному, проявившему свое полное бессилие…

Отныне внутриполитическая ситуация становилась все более неуправляемой. Опытный воин оказался слабым политиком. И этим обстоятельством не преминули воспользоваться проходимцы, люди сомнительной репутации, а то и просто уголовники. Правительство погрязло в коррупции, но стоило Масхадову отправить какого-нибудь министра в отставку за злоупотребление служебным положением, как он тут же перебегал в лагерь противника. Республику, оказавшуюся де-факто независимой, захлестнул вал уголовного беспредела (похищение людей, убийства, грабежи, подпольный нефтебизнес). Обнаружилась полная экономическая и правовая недееспособность власти. Обострился кризис на межтейповой основе. Можно было только посочувствовать незавидному положению А. Масхадова.

А между тем оппозиция перешла в открытую атаку, выдвигая против ичкерийского президента все новые и новые обвинения. Громче других звучали возмущенные голоса Басаева, Исрапилова, Радуева, которые предложили парламенту за «тягчайшие преступления, совершенные Масхадовым против чеченского народа и государства» отстранить президента от должности. «Пока Масхадов не уйдет — мы не успокоимся», — заявил однажды Басаев.

От слов ваххабиты перешли к делу. 13 июля 1998 года они предприняли первую попытку государственного переворота в Гудермесе. Через десять дней они же организовали покушение на жизнь Масхадова. Президент Ичкерии уцелел, но после этого потерял стратегическую инициативу и в конце концов сдался на милость победителей.

Когда все ожидали от него решительного осуждения агрессии ваххабитов против Дагестана, он промолчал и фактически оказался заодно с бандитами. Мало того, вскоре четко обозначил свою позицию, позволив себе вопиющую для правоверного мусульманина дерзость: приговорил к смертной казни самого муфтия Чечни А. Кадырова. За то, что тот так и не смирился с ваххабитами и высказался против их действий в Дагестане; другими словами, за то, что действительно желал мира своей земле. Никогда еще в истории не случалось такого, чтобы магометанин, тем более высшее духовное лицо нес наказание за стремление к миру. Говорят, за это Масхадову предстоит держать ответ перед судом Всевышнего. Но, думаю, справедливее, если прежде будет суд земной, на котором ему придется отвечать перед своим измученным народом.

ГЛАВА 6. ВТОРЖЕНИЕ В ДАГЕСТАН

ЖАРКИЙ АВГУСТ

В начале августа я оставался в Ростове-на-Дону за командующего войсками округа. Казанцев находился в отпуске, и я — его штатный зам — исполнял обязанности «первого лица».