Моя воля сильна...(СИ)

- Препарат не убирает пламя, - покачал головой ее мучитель. Тсуна видела это через опухшие от постоянного сна веки. - Он лишь блокирует его внутри, не дает вырваться наружу. Запирает. А наркотик не дает ей контролировать себя, и, судя по всему, она продолжает вырабатывать пламя. Не находя выхода, оно сжигает изнутри всю жидкость, - в голосе слышалось сожаление. По щеке провели кончиками пальцев. - Жаль поступать с ней так, она красивая для японки.

- И ничего не соображает, - проговорил его товарищ. В его предложении послышался намек. Тсуна и рада бы напрячься, но сил не было.

Насилие... сумеет ли она его пережить? Конечно, особенно, если не прекратят вкалывать наркотик. Тогда она, возможно, ничего не почувствует и не отреагирует. Но потом убьет их, выберется и убьет к чертовой матери.

- Она дочь Внешнего советника, пусть и приемная, наследница по крови Примо Вонголы. Представляешь, что с нами сделают, если с ней что-то случится?

Третий ей нравился больше, чем остальные. По-своему добрый, не такой равнодушный, как его товарищи. Он поил и протирал ей веки, убирал слипшиеся от пота пряди со лба, слюну из уголков рта.

Его она убьет милосердно - сразу контрольным в голову. Тсунаеши ненавидела быть беспомощной. Унизительно и мерзко.

Злость помогла прийти в себя, немного очистить разум. За время, проведенное в гостиной, девушка поняла, что лекарства действуют определенный срок. Когда он заканчивается, мысли становятся чуточку яснее. Правда, из-за частых инъекций, этот срок все рос и рос. Пламя Тсуны даже не пыталось вырваться, полностью подавленное химической гадостью.

Злость, ярость, ненависть. Имелось то, о чем девушка забыла в своем блуждании. То, о чем не подумала.

Пламя - не физический ресурс организма, скорее, метафорический. Воплощение ее решимости, силы воли. Тсунаеши была уверена: Шоичи уже ищет ее, как и остальные. Реборн так уж точно. Откуда бралась такая вера в киллера, она не знала. Из сердца, из души, из воспоминаний, из интуиции Вонголы, которая подбадривающим шепотом убеждала, что Реборн не бросит, не оставит.

И Тсуна верила. Даже выработала план на случай, если Даи все же победит под давлением незамысловатого шантажа. Есть такой вид самоубийства в Японии, к нему прибегали древние самураи, чтобы избежать бесчестия и пыток в плену. Они откусывали себе язык и захлебывались собственной кровью. Тсуна уже умирала за своих друзей, за Шляпника. За Реборна она умрет с радостью. Лишь бы он не достался Вонголе.

- Пи...

К губам вновь поднесли стаканчик, но она мотнула головой. От резкого движения часть воды выплеснулась.

- Писать....

Она вспомнила, что хотела сделать.

Мужчина освободил ей ноги, а вот руки связал спереди. И повел вперед. Тсунаеши не запоминала дорогу. Ей это и не нужно. пару раз она натыкалась на стены, и тогда ее поддерживала крепкая рука. Веки не поднимались, она видела лишь узор на потрепанных жизнью коврах.

"Поитель" привел ее в узкое помещение, типично японское, с унитазом и малюсеньким окошком над ним.

- Скажешь, когда закончишь.

Тсуна не удосужилась даже кивнуть. Она все еще под действием наркотиков, все еще.... Просто плюхнулась с размаху на сиденье. Мужчина вздохнул.

- Хоть штаны сними.

На это девушка кивнула. И дверь закрылась. Тсунаеши тут же подскочила, отчего голова закружилась. Она схватилась за стенку, пережидая слабость. Ничего, справится. Ей нужно торопится, скоро он заметит, что подошло время вкалывать наркотик. И придет за ней. Второго такого шанса не будет.

Ее сила - ее кровь. Пламя струится по ее крови. Тсунаеши оттянула веревку, отодвинула ее немного, вздохнула, чтобы придать себе решимости. И вгрызлась зубами в тонкое запястья, прямо в голубую венку.

Боль прошил тела спазмом адреналина. Ослепляюще холодная, обжигающе ледяная вспышка пронеслась с макушки до пяток, заставила дышать ровнее. Тсунаеши прикрыла глаза, пламя внутри откликнулось. Слабо, чуть слышно. Маленькое пушистое солнышко превратилось в бледную искорку. Тсунаеши всхлипнула.

- Все в порядке? - стукнул в дверь "поитель".

Девушка что-то промычала, поплескала водой, мол, занята до смерти. И открыла окошко. Свежий воздух малость привел в чувство, выдул из носа наркотические пары. Тсуна встала на унитаз, смотря, чтобы он не сломался. Не хватало еще так привлечь к себе внимание. И перебросила руки в окно, поработала кулачком.

Кровь тонкой струйкой потекла по стене здания вниз, Тсунаеши не убирала руку, пока запястье не онемело. И только потом сосредоточилась. Голова кружилась, внутренности выворачивало, они сжимались до боли от спазма.

Крохотная искорка на кончике пальца сорвалась на кровавую дорожку. И вспыхнула ослепительно оранжевым пламенем. На пару секунд всего, после чего погасла, оставив лишь черный след.

Тсунаеши слезла на пол, где ее вырвало. Она смотрела, как по белым фаянсовым краям стекают комки крови из горла. Перенапряглась, определенно. Лишь бы засекли.