Моя воля

Сафира нахмурилась, не совсем понимая, что тут такого, но промолчала.

— В общем, у тебя время до завтрашнего утра.

— Люди там такие… мне с ними неприятно.

— Люди как люди, — пожала Китилья плечами. — Как и везде, со своими проблемами и устоями. Иногда нужно уметь отбрасывать предыдущий опыт и пытаться встать на точку зрения тех, с кем приходится иметь дело. По сути все люди одинаковы. Это тебе не дривы. Но я тебя не заставляю, имей в виду. Пускай гнаранов выгуливает Кадим, а ты сиди здесь, читай книги.

— У меня не очень получается. Я только-только с языком начала справляться.

— Вот и поучишься.

— А что здесь есть?

— Посмотри в библиотеке, в основном история этого мира глазами местных. Более важная информация у меня на носителях, но их не дам, извини.

— Ты говорила, что изучала фитарели… — Сафира глянула вопросительно, Китилья кивнула.

— Насколько это возможно, не имея фитарели под рукой. Да и ничего не имея, только древние записи.

— И что… выяснила?

— А у вас что говорят?

— У нас считают, что в фитарели заключена суть человека.

— В какой-то мере это так. Изначально фитарели нужны были для того, чтобы у Хранителей оставался контроль. Но, похоже, они всё-таки не справились. Только лучше тебе расспросить Лунара, он больше знает.

— А тебя отправили на задание без информации, — саркастически хмыкнула Сафира. Даже высылая на простой патрульный рейд, и то рассказывают обо всех последних изменениях, а уж судя по тому, каким важным Лунар считает то, над чем они с подругой работали…

— Ладно, — пожала плечами Китилья. — Я не в курсе, что именно тебе можно рассказывать и не уполномочена решать. Так понятнее? Пускай Лунар рассказывает.

Сафира попыталась не вздохнуть. Зря она ничего не расспросила: то некогда было, то не хотелось отношения портить, то надеялась, что сам расскажет… А теперь уже, похоже, и приказ не подействует.

Тут мелькнула ещё одна болезненная мысль: а потом что? Ведь он наверняка пожелает вернуть всё, как было… Насколько он изменится, слившись обратно со своей фитарелью? Насколько изменится его отношение?

Предводительница поднялась:

— Пойду гнаранов проведаю.

— Кстати, если решишь ехать, то на гнаранах будем мы с тобой, а Кадим пускай учится на лошади.

Кивнув, Сафира вышла. Тугой ком эмоций перекатывался в душе. И отчаянно хотелось, чтобы из-за ближайшего поворота показалась знакомая широкоплечая фигура, чтобы губы тронула улыбка, и они снова шептали все те слова, от воспоминаний о которых сладко замирало сердце. Ощущать спиной твёрдую грудь, испытывать это изумительное чувство защищённости.

Сафира сама не заметила, как оказалась во дворе. В конюшнях неожиданно обнаружила Кадима. Странно, она не приказывала, неужели заботится?

Предводительница предпочла ничего не говорить, покормила энергией животных, ласково ткнувшихся в руки.

— Ну что, сбежал? — хмыкнул Кадим. — Не умеешь ты с мужиками управляться.

Сафира окинула его взглядом:

— Он ушёл только потому, что я разрешила. И скоро вернётся. Остальное тебя не касается.

— Всё-таки втюхалась?

— А ты надеялся, что меня до конца жизни будет воротить от всех мужчин? Нет, дорогой, только от тебя.

Кадим криво усмехнулся. Сафира мгновение смотрела на него, после вдруг решилась — то ли виноват был предыдущий разговор, то ли выпитое вино.

— Отвечай честно и по существу. В Кобальтовом Роге у Лунара было много… женщин?

— Ревнуешь?

— Хочу проверить слова Китильи. Вопросов тебе задавать не разрешала. Только отвечай.

— Откуда мне знать, я за ним не следил. Вокруг Тельры носился, но с ними и твой дружок часто бывал, может, втроём развлекались.

— Меня твои предположения не интересуют. Отвечай конкретно и то, что знаешь!

— Послушай, оставь уже свои бабские придури, делом займись! Он же мужик, думаешь, сидел о тебе мечтал? Да он вообще не знал о твоём существовании.

— Догадывался, — хмыкнула Сафира. — Значит, точно ничего не можешь сказать?

— Девки крутились вокруг, пару раз я ему свиданки срывал, — самодовольно ухмыльнулся мараг. — Точно могу сказать, что невольниц не таскал, а за других не поручусь.

— Не смеешь никому говорить, о чём я спрашивала.

— Стесняешься?

— Тебя не касается.

— Гнаранам нужно полетать.

— Завтра полетаем. Над городом нельзя, за городом могут поджидать. А сегодня потренируйся ездить на лошади.

— Зачем это? — подозрительно поинтересовался Кадим. Сафира не ответила.

ГЛАВА 2

Лунар задумчиво перебирал струны незнакомого Сафире инструмента, извлекая из них такой напев… Предводительница заслушалась, боясь спугнуть видение. Если бы она не была влюблена, то непременно влюбилась бы сейчас — в этот звук, исходящий из глубины души, в эти подвижные пальцы, мелодию, которая рождалась и умирала, ведомая настроением воина, какой-то глубокой грустью.

Сделал несколько тихих ударов, после вдруг придержал струны, поднял голову.

Зашёл мужчина в длинном тёмном плаще, по которому серебрились огоньки узоров. Глаза человека, прожившего и испытавшего слишком много. Тонкие плотно сомкнутые губы. Широкий лоб пересекает задумчивая морщинка. Длинные тёмные волосы собраны сзади.