Моя воля

— Не трогай, — шепнула Арайя. — Контакт разрешён только сослужителям. А с твоей силой… не известно, чем обернётся.

Предводительница кивнула, остановила себя, испытав сожаление — прикоснуться, ощутить энергию Эквило-Ра хотелось почти нестерпимо. Арайя сделала какой-то жест, и два сидения скользнули вперёд, остановились рядом с шаром.

Сафира села, взялась за подлокотники, продолжая разглядывать артефакт. О стольком хотелось спросить, но неожиданно опустилось обещанное умиротворение, осознание, что всё правильно и всё в своё время откроется.

Откуда-то пришло знание, что настоящий Эквило очень похож — только в несколько раз больше, к нему просто так не подойти — сгоришь. Только люди с очень сильной энергией могут это сделать. Или те особые, кого избирает сам артефакт.

Постоянно меняющиеся узоры отпечатывались в глазах, мелькая, тревожа, стремясь быть прочитанными. Сафира прикрыла веки, желая не то отдаться течению, не то попытаться повернуть по-своему, задать более важные вопросы. Беспокойный ум ещё хотел что-то предпринимать, хотя душа уже отдыхала.

Предводительница не заметила момента, когда вечерний полумрак сменился другим, почти таким же, освещаемым ярким костром. Увидела летающую машину — совсем не похожую на лёгкую воздушную Арайи. Иную, более тяжёлую и мощную, пятнистую, словно для того, чтобы скрыть в листве. Без стёкол, зато с чем-то, однозначно напоминающим оружие.

Вокруг стояли лошади — гнаранов предводительница не заметила. Наверное, нашли своих, а до Кадима пока не добрались. Возле костра сидели двое, при виде которых Сафира снова ощутила досадную горечь. Почему Китилью, даже после ранения, снова отправили сражаться — а её, предводительницу, держат здесь, словно немощную какую?!

Других людей видно не было, наверное, спали. Китилья же с Лунаром сидели на бревне, вороша дрова и тихо переговариваясь.

— … беспокоишься?

— А ты как думаешь?

— С её умением лезть куда не просят…

— Если бы не лезла, мы могли бы сейчас с тобой не разговаривать.

— Знаю, — вздохнула Китилья. — Видимо, напоминать, что если бы не лезла, то не пришлось бы спешно убегать, тоже не стоит.

— Не стоит, — согласился Лунар. — Она действует в меру понимания. Есть люди, которые не могут позволить себе отсиживаться. И именно им, как правило, мы обязаны поворотными моментами истории и великими открытиями. Хотя часто окружающие и не понимают их действий, считают неразумными. Это потому, что ищут они наощупь.

— В тебе умирает философ, — фыркнула Китилья.

— Почему же умирает? Может наоборот, родился? — усмехнулся Лунар.

— Пока ты будешь отрицать, что Сафира тебе не безразлична…

— Она никогда не была мне безразлична.

— Пока будешь отрицать, что влюблён в неё…

— Уже не отрицаю.

Кажется, для предводительницы эти слова прозвучали таким же громом, как и для Китильи. Та несколько мгновений смотрела на воина, после вздохнула, отвернулась.

— Почему не скажешь?

Сафира нахмурилась: откуда она может знать?!

— Потому что мне нечего ей сказать. Она рвётся домой, ей нужно родить там ребёнка, обеспечив фитарелью, законсервироваться обратно в своих Рогах и делать вид, что живёт. А я бы ей мир показал. Но она со мной не пойдёт.

— За девушками, знаешь, иногда полезно ухаживать. Говорить, что любишь… и прочие глупости. Нам это нужно.

— Сафира не обычная… ты много знаешь девушек, которые кинжалом дорожат больше, чем браслетом с дорогими камнями?

— Дурак ты. Всё равно девушка.

— Кто же тогда будет вдохновлять лиаров на драки с марагами?

— Сам знаешь, чем чревато проникновение хотя бы одного ДЭМа за Препону. Мы-то думали, дривы перестали их создавать, а оказалось, Предел всё время исправно выполнял свои функции.

— Если бы не эта их война с Хранителями… — отозвался Лунар непривычно жёстко.

Сафира открыла глаза, всматриваясь в Эквило-Ра, на мгновение показалось, будто что-то поняла, осознала. В следующий миг ей почудился ментальный отклик, и ночной костёр окончательно исчез из восприятия вместе с разговором. Девушка обернулась к заинтересованно глядящей Арайе, пытаясь собрать встрёпанные чувства.

— Эквило… живой? — неуверенно поинтересовалась.

— Всё живое, — пожала плечами Арайя. — Даже то, что отличается от нас.

Сафира замолчала, до сих пор не в силах осознать услышанное. Может, это просто… мираж, воплотившиеся желания?

— Что ты видела? — не удержалась от любопытного вопроса Арайя.

— Этого не может быть!

— Видения Эквило настоящие. И очень редкие, тебе повезло.

— Он сам говорил… я слышала! Он говорил, что не любит меня! — вырвалось у Сафиры скорее, чем она сообразила, кому это рассказывает.

— Лунар? — удивилась Арайя.

Предводительница молча отвернулась, снова глядя на искристый артефакт. Зачем было сообщать это его сестре? Пусть бы дальше верила в иллюзию.

Та мягко улыбнулась:

— Он сам делал браслеты.

— Делал? — не поняла предводительница.