Моя вопреки

Сейчас, имея показания ранвиша Ниба и данные с бортовых журналов отцовского межзвёздника, которые я наконец могу сопоставить, вина бывшего Гласа Абсолюта становится, если не очевидной, то вполне доказуемой. Зафиксированные ранвишами энергетические всплески отчётливо указывают на то, что на корабль воздействовали помимо пси-атаки, ещё и энергией подпространства, на том уровне, который доступен единицам среди ашаров. И точно не был доступен погибшему жрецу. А полученные недавно нашими лазутчиками сведения о некоторых сделках главарей шкадаров *пираты, прим. автора* и вовсе прямым образом указывают на бывшего главу Дома Просвещённых.

И это немного странно. Неужели Менетнаш настолько самонадеян и думал, что мы не отыщем все эти следы? Или я переоцениваю его как противника? Возможно, конечно. Но кто-то же пытался его сегодня убить. Зачем? Это я и должен узнать.

Упускать возможность добиться от Менетнаша полного признания вины никак нельзя. Но еще больше меня интересует возможность добиться ответа, кто пытается его убить.

Торобраслет вспыхивает входящим сигналом.

− Повелитель А-атон, мы подлетаем к Хиллдорун, − докладывает капитан корабля. — Какие будут приказы?

Ну вот и близится час истины.

− Ждать. Отложить стыковку, пока к нам не присоединится мой брат, − отвечаю ему.

Не уверен, что присутствие Са-оира так уж необходимо при допросе Менетнаша. Но спорить с братом по этому поводу я не собираюсь. Наша эмоциональная сэ-авин наверняка назвала бы это чувство, неприятно мельтешащее на краю моего сознания, чувством вины. И, возможно, была бы права.

Мне никогда прежде не доводилось обманывать своего близнеца. Но сейчас вынужден это делать. Я очень хорошо представляю, как он отреагирует на видения Лины, и понимаю, что его реакция всё испортит.

Она не сможет сделать то, что должна, если увидит в какую ярость может впасть Са-оир, узнав обо всём.

Этого нельзя допустить. Никаких ошибок. Я больше не просчитаюсь.

Меня с детства обучали анализировать огромные массивы информации, просчитывать, действовать на опережение.

И я уже однажды потерпел в этом полный крах. Гибель отца стала для меня такой же полной неожиданностью, как и для всех остальных. Потрясением, от которого пришлось очень долго приходить в себя. Более жестокого поражения для себя я и представить не мог.

Я не просчитал этого, не смог предусмотреть. Больше того, этого не просчитал и не предусмотрел тот, перед чьим умом я всегда преклонялся, кого уважал и чтил больше всех во вселенной. Как отец мог такое допустить? Как он мог допустить свою гибель?

Найти и наказать его убийц стало для меня делом чести. Не только для меня. Для нас с братом.

Пожалуй, это правильно, что он решил ко мне присоединиться.

Менетнаша мы выслушаем вдвоём.

Глава 15

Лина

Это настигает меня посреди комнаты. В тот миг, когда я, не в силах сидеть на месте, уже в который раз за последние пару часов принимаюсь мерить спальню шагами под сумрачным взглядом Чотжара. Когда почти теряю надежду на новое озарение.

Изнутри будто волна трепета поднимается, заставляя нервы тонко вибрировать. А реальность наконец начинает меркнуть и терять очертания.

На этот раз я проваливаюсь в видение осознанно. Не сопротивляясь, позволяя своему дару полностью управлять мной. До ледяного озноба страшась того, что могу увидеть. И отчётливо осознавая, что должна, обязана знать.

Пока меня не научили, как правильно, действую так, как чувствую сама.

Ломанный выдох… тьма сереет, обретая формы, даруя иллюзию осязания.

Стального цвета холодные коридоры, выглядящие в сизом спектре моего видения потусторонне-нереальными. Я невидимой тенью скольжу позади своих сэ-аран, решительно шагающих куда-то в сопровождении нескольких ашаров в военной форме.

Сердце сбоит и неистово колотится в груди, но это ощущается как не со мной.

− Стражник, который отравил еду заключённого, одо Эз-нар, впал в подобие комы. Не произносит ни звука, смотрит в одну точку и не реагирует ни на какие воздействия, − докладывает громадный, коротко-стриженный темнокожий и черноволосый мужчина, идущий рядом с Са-оиром. — Лекари пока бессильно разводят руками. Сам заключённый в удовлетворительном состоянии. Его организм с ядом справился, как показала диагностика.

− Мы желаем лично увидеть преступившего клятву стражника после допроса ри-одо Менетнаша, − коротко роняет мой тёмный сэ-аран. Тени ластятся к его ногам.

− Как прикажете, Повелитель, − склоняет голову начальник тюрьмы.

Они останавливаются возле круглой металлической двери, на стене с обеих сторон вспыхивают панели замка. И дальше начинается многоуровневая процедура допуска к самому высокопоставленному преступнику империи.