Моя вредная девочка

Ариана прикусила нижнюю губку и начала что-то лепетать о том, что очень торопится, но Семен схватил ее за руку, разворачивая обратно.

– Да подождите вы! Я сумку в машине оставлю! – вякнула вдруг она и Семен выхватил из ее рук сумку.

– Я сказал: вернись на свое рабочее место! – вспылил Семен и девушка моментально заткнулась. Сумка Арианы была на удивление тяжелой, и Семен вытряхнул на стол все ее содержимое.

Перед его глазами оказались деньги: те самые пятитысячные купюры, которые он вчера передал администраторше для Расимы. Пара бутылок дорогого вискаря. Того самого, которое он заказал вчера на свою вечеринку.

– Что это, Ариана? – безжалостно произнес Семен, указывая на деньги.

– Деньги. Мои! Я брала с собой наличку, чтобы кредит с утра заплатить! А что? Какое ваше дело, Семен Сергеевич? – дерзко вскричала девушка.

– С этого дня ты уволена, – огорошил ее Семен.

– Ты! Да кто ты такой, вообще? – разозлилась Ариана. – Вечно-пьяный дебошир, решивший за счет папочки в хозяина поиграть? Ублюдок хренов! Такими темпами ты скоро всех отсюда поувольняешь и некому будет работать в вашем злачном, грязном месте!

У Арианы началась истерика. Семен выволок ее за ворота и вышвырнул на улицу, уже нисколько не церемонясь.

– Пошла вон отсюда!

Вслед ей полетела сумка с деньгами и бутылками, которые Семен запихал обратно. Послышался звук разбившегося стекла и Ариана завизжала что-то невразумительное. Расплакавшись, девушка села перед сумкой и принялась рыться в ней, матерясь и крича, выбрасывая мокрые осколки и напрочь разбитый свой айфон.

– Я тебе покажу! Я тебе устрою! – вытирая слезы, ревела она, глядя на ворота.

Семен прошел мимо оторопевшей сменщицы Арианы, другой девушки-администратора и скомандовал:

– Принеси мне личные дела всех здешних работников. Живо!

Перерыв кипу бумаг и папок, Семен успокоился, когда нашел бумаги Расимы. С фотографии, вклеенной в резюме, на него смотрело спокойное смуглое личико той, которая перевернула его прежний мир.

***

Расима впервые в жизни принарядилась: надела не привычные свитер с джинсами, а блузку с юбкой-карандаш, в которой когда-то щеголяла, окончив школу.

Обноски сестры. Но какие! За несколько лет они не истрепались и не вышли из моды: Диана знала толк в одежде, когда выбирала для себя наряды. Для такой одежды куртка не годилась, однако выбора все-равно не было и Расима махнула рукой: пусть так. Зато он, Ясин, увидит какие у нее стройные ноги.

Больше ей, по собственному мнению, похвастать было нечем. Отмыв лицо, Расима нанесла на губы помаду и тут-же попыталась ее стереть: показалось, что выглядит слишком вызывающе. Запаниковав перед зеркалом, девушка вдруг опомнилась: а для чего она так стремится сегодня хорошо выглядеть? Вернее, для кого?

– Коза. Красивой все-равно не станешь. Черная как головешка, – просунув голову в дверной проем, отчеканила мать. – Далеко тебе до сестры. Красоты как не было, так и нет! – разбубнилась она свою любимую тему.

Расиме спорить с матерью не хотелось: той только повод дай, чтобы сцепиться, а закончится все тем, что мать снова останется при своем мнении, упертая в своей мнимой правоте, в то время как Расима будет плакать по углам подъезда.

Нет, она не даст ей изгадить сегодня настроение! Расима ни слова в ответ не пикнет!

С такой матерью сложно было самой не сойти с ума. Расима еле дождалась звонка Ясина.

– Я подъехал, – услышала она в трубку его бархатный голос.

Мгновенный взрыв мозга и Расима осталась сидеть, улыбаясь и прижав трубку к груди. Непонятное волнение, трепет сердца в груди, вмиг вспотевшие ладони – что это, если не влюбленность?!

…Стоило немалых усилий убедить мать сесть в машину.

Женщина долго стояла, отказываясь сесть и пятясь назад, пока наконец, не запрыгнула на заднее сиденье. И там Алима схватила обеими руками ремень безопасности и вытянула его из сиденья. Помучившись с ним, старушка намотала его себе на шею и затихла, а Расима покраснела от стыда.

– Не так. Неправильно, – спокойно открыл заднюю дверь Ясин.

Сняв с шеи женщины ремень, мужчина аккуратно вернул его на место и защелкнул одним движением так, как подобает. Алима яростно оттолкнула его руки от своей груди, и Расиме стало жуть как дурно от увиденного безобразия.

Однако Ясин лишь улыбнулся, сев на свое место.

– Я весь город знаю! – с подозрением предупредила его Алима и Расима одернула ее:

– Мама! Не отвлекай его от дороги! Сиди пожалуйста тише.

Нервы Расимы были на пределе. С матерью ей было уже невыносимо. Сил не было наблюдать спокойно за ее бесконечными выходками. Надолго ли хватит ее терпения?

– Как ты, Расима? Все ли в порядке? – задал вопрос Ясин, улыбнувшись девушке.

Она не успела ничего ответить, потому что мать снова влезла, ткнув Ясина пальцем в плечо:

– Не болтай! На дорогу смотри! Не дрова ведь везешь, людей!

Ясин тычка сзади не ожидал и закашлялся, маскируя свой смех. А Расима обреченно вздохнула: мамины заскоки давно уже стали для нее нормой. Это у посторонних Алима вызывает улыбку, а у Расимы – давно уже злость и слезы.

***