Моя вторая мама. Книга 1

- Ну, хорошо, хорошо, признаю… Я плохо поступил, когда женился на тебе, не разведясь с Каролиной. Но это мое единственное преступление! - Альберто опустился перед ней на колени. - Я люблю тебя. Верь мне!

- Ты любишь только себя! Только себя!

- Даниэла… - руки его обхватили Даниэлу за талию. - Давай забудем о ревизии… Забудем о Каролине… Обещаю тебе, я добьюсь у нее развода, и мы с тобой снова сможем пожениться.

- Ну нет! - она оттолкнула его. - Когда я говорю «все», это значит «все». И ревизия будет! Клянусь тебе, если ты украл у меня хоть один сентаво, хотя бы один, я добьюсь, чтобы тебя сгноили за решеткой, чего бы мне это не стоило.

- Ты сама не знаешь, что говоришь! - крикнул, поднимаясь с колен, Альберто. - Я не только не обкрадывал тебя, но, наоборот, помог тебе заработать кучу денег!!!

- Это я раньше так думала. А теперь сомневаюсь во всем, что имеет к тебе хоть какое-то отношение. И хватит болтать! Немедленно убирайся отсюда!

- Ты думаешь только о себе, Даниэла!

- Что?! Ну это уж слишком! - Даниэла подскочила к шкафу и, открыв его, выбросила из него чемодан.

- Что ты делаешь?

- Не видишь? Вышвыриваю твое барахло! И больше мне на глаза не показывайся!

- Ты пожалеешь, Даниэла, - Альберто нагнулся и стал собирать выпавшие из чемодана вещи.

- Нет, это ты пожалеешь!

- Ты останешься одна! По ночам ты будешь тосковать! Ты пожалеешь о том, что меня нет рядом!

- Я думаю, нам не о чем больше разговаривать. Мой адвокат тебя разыщет.

- Твой адвокат! Твой адвокат… Ты с таким удовольствием говоришь об этом кретине Фелипе!

- Здесь только один кретин. Это ты.

- Или, может, ты имеешь в виду Херардо?

- Я имею в виду, что здесь только один кретин - ты сам.

- Так слушай! - Альберто схватил чемодан и сорвал со спинки стула пиджак. - У меня нет оснований скрываться от кого бы то ни было. Тем более от тебя! Прощай, Даниэла.

Глава 4

Раз… раз… еще раз… Хуан Антонио давно заметил, что физические упражнения не только помогали ему поддерживать неплохую форму и работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, но и снимали нервное напряжение в самые тяжелые минуты жизни. Больше всего он любил плавать и делал это почти ежедневно. Вот и сегодня утром, перед тем, как ехать в больницу к Лусии, он пробежался по саду, немного поработал со штангой и сразу после этого прыгнул в лазурную воду небольшого домашнего бассейна. Он плыл по периметру бассейна длинными, чуть затянутыми гребками, отвлекшись от горьких мыслей, сосредоточившись на движении рук и ног и слыша только шум собственного дыхания, когда с бортика раздался голос Игнасио:

- Сеньор! Простите, сеньор! Вам звонят! По срочному делу!

Игнасио, запыхавшись, склонился над водою, держа в руках трубку радиотелефона. Вид у него был виноватый.

- Я же просил не беспокоить меня, когда я плаваю… - проворчал Хуан Антонио.

- Простите, сеньор, но это из больницы.

Хуан Антонио подтянулся на поручнях ведущей из бассейна лесенки и взял трубку у Игнасио.

- Алло? Слушаю…

- Хуан Антонио? Это Рубен Карранса.

- Слушаю вас, доктор. Что-нибудь случилось?

- Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?

- Выезжаю через десять минут… А что?

- Не знаю, как и сказать тебе, - голос врача, старого знакомого их семьи, дрогнул. - Лусия… только что умерла.

Ну вот и все… У него больше не было жены. Хуан Антонио медленно вытерся, оделся и поднялся в их с Лусией комнату. Он сел на кровать и с минуту просидел неподвижно, пытаясь осознать случившееся. Лусия больше никогда не вернется в эту комнату. Никогда больше не откроет вот эту баночку с кремом на столике у кровати. Никогда не возьмет в руки ничего из того, что здесь есть. Не положит ему руки на плечи, не обнимет. Засыпая, он не будет слышать ее дыхания… А вот эта фотография, что он держит в руках, уже не просто запечатленный в кадре счастливый эпизод их жизни, а фотография мертвой Лусии, память о Лусии, которой больше никогда не будет…

В дверь комнаты негромко постучали.

- Войдите, - глухо сказал Хуан Антонио.

Вошла Мария и остановилась на пороге, глядя на него.

- Игнасио сказал, что вы хотели меня видеть, сеньор?

- Да, Мария. Мне только что звонил доктор Карранса.

- Сеньора Лусия?!

- Она умерла, Мария…

- Боже… - Мария всплеснула руками и горько заплакала. - Господи, упокой ее душу! Не знаю, что и сказать вам сеньор. Мне так жаль. Так жаль! Вы же знаете, как мы ее любили.

- Знаю, Мария.

- Бедная Моника… Что с ней будет…?

- Нужно сказать ей, Мария. Где она?

- В саду с Игнасио. Ах, сеньор, она не вынесет…

- Я должен срочно ехать в больницу, договориться насчет похорон. Идем к Монике…

Он нашел дочь в саду. Играя, она сидела на траве. Хуан Антонио присел рядом с нею. Заметив отца, девочка обрадовалась и потянулась к нему, не подозревая, какую страшную весть он принес ей.

- Моника… - Хуан Антонио отвел глаза. - Дело в том, Моника, что… мама больше не в больнице.

- А где же она?

- Она… на небе, дочка.

- Она умерла?! - глаза девочки потемнели от ужаса. - Мамочка умерла!!! Моя мамочка умерла!!! Нет!…