Моя вторая мама. Том 2

– Да не в этом дело, – махнул рукой Хуан Антонио. – Просто ты себя ведешь неправильно.

– Мне так тяжело, Хуан Антонио! Я пришла к тебе, чтобы ты поддержал меня, утешил… – и она заплакала.

– Ах, Сония, Сония! – вздохнул он. – Ну ладно, прости меня. – Он встал и поцеловал сестру в лоб. – Ты знаешь, что я ушел от Летисии? Я хочу вернуться к Даниэле.

Женщина не успела ответить, как вошел Мануэль.

– Простите, я не хотел вам мешать, – сказал он, увидев сестру друга. – Здравствуй, Сония. Я зайду попозже.

– Нет, нет, Мануэль, – возразила она. – Я уже ухожу. На днях я позвоню, Хуан Антонио.

Когда дверь за ней закрылась, Мануэль сказал:

– Я пришел, как и обещал.

Хуан Антонио крепко пожал его руку. Он был рад снова увидеть старого друга. Тот тоже был взволнован и не скрывал этого. После смерти жены он чувствовал себя дома, как в тюрьме. И приглашение Хуана Антонио было для него спасательным кругом. Впрочем, он и сам не знал, хочет ли спасения. Во всяком случае, слова приятеля о том, что надо начинать новую жизнь, показались ему кощунством по отношению к Ракель.

– Я не хочу новой жизни, – покачал он головой. – Надеюсь, что Господь скоро соединит нас с Ракель на небесах.

«Если в своих бедах мы с Сонией виноваты сами, то за что страдает Мануэль?», – подумал Хуан Антонио. Он рассказал другу о беде, постигшей сестру.

– Я думаю, даже хорошо, что с Рамоном у нее все кончено, – задумчиво произнес Мануэль. – Не стоит так переживать из-за нее.

Но Хуан Антонио смотрел на вещи не столь оптимистично.

– Она уже не так молода. Ей будет непросто найти себе кого-нибудь. Мне бы очень не хотелось, чтобы она, отчаявшись, взяла на содержание какого-нибудь молодого мерзавца. Только теперь уже на содержание в полном смысле этого слова. Я боюсь за нее. Она и так подвержена депрессиям, а теперь для этого есть все основания.

Чтобы немного развеяться, друзья поехали в ресторан. Но и сидя за столиком, они говорили о своих проблемах. Хуан Антонио был одержим желанием снова завоевать Даниэлу, любовь к которой вспыхнула в нем из-под пепла, оставшегося от страсти к Летисии. Но всегда серьезный Мануэль не представлял себе, что такое возможно. К тому же ему казалось немыслимым выступить посредником между Хуаном Антонио и Даниэлой, о чем просил его друг.

– Прости, но я предпочитаю не вмешиваться в ваши дела, – сказал он.

– Что тебе стоит с ней поговорить? Сделай это для меня, прошу.

– Я не найду аргументов в твою пользу. Мне не хочется выглядеть идиотом.

– Тебе и не надо меня защищать, я сам знаю, что оправдания мне нет, – мрачно сказал Хуан Антонио.

Мануэль пристально поглядел на него.

– Послушай меня. Есть вещи, которые необходимо делать самому. Кроме тебя, никто этого не сделает.

Ханс, не предупредив Джину, позвонил Даниэле на работу и договорился о встрече. Он приехал с грустными известиями.

– Я улетаю сегодня вечером и хотел бы попрощаться с вами. Я благодарен вам за все, что вы сделали для меня.

– Я ничего особенного не сделала, Ханс. И поверь, нам тебя будет не хватать.

Немец достал из кармана пиджака конверт.

– Передайте это, пожалуйста, Джине, когда я улечу. Я ведь должен хоть как-то попрощаться с ней.

– Да, да, конечно, я передам, – сказала Даниэла, и на глазах у нее выступили слезы. – Пиши мне иногда.

– Я постараюсь, – кивнул Ханс с печальной улыбкой. – У вас есть мой немецкий адрес и телефон. Если я буду нужен вам, звоните, не раздумывая.

Они помолчали.

– Кстати, я забыл сказать, что Хуан Антонио оставил Летисию. По-моему, он любит только вас и мечтает снова вернуть вашу любовь.

Они молча обнялись, и Ханс вышел. Даниэла вытерла слезы, вздохнула и вернулась к работе. Веселее ей не стало, но тепло симпатии и дружбы, шедшее от прежнего счастья, немного согрело ее.

Узнав об отъезде Ханса, Херардо поспешил сообщить эту новость Фелипе. Тот был ошеломлен, но виду не подал. Однако Херардо слишком хорошо знал своего друга.

– Думать тут нечего. Отправляйся к Джине.

– Так вот просто – взял и поехал! – усмехнулся Фелипе.

– Пойми же, Ханс уехал, оставив поле боя тебе. Разве не ясно, что это значит?

– Брось, – отмахнулся от этих слов Филипе. – С какой стати мне снова влезать в это? У меня все же есть гордость.

Но сам он не был уверен в том, что говорил. Сомнения и надежда боролись в его душе.

– Слушай… – сказал он, помолчав. – Ты правда думаешь, что у меня может что-то получиться?

Херардо засмеялся.

– Что ты хочешь? – с досадой спросил Фелипе.

– Если бы ты видел, какое смешное сейчас у тебя лицо!

– Мне не до смеха, – пробурчал Фелипе. Но Херардо продолжал смеяться.

– Какие же вы все-таки ненормальные с Джиной!

– Спасибо, – поклонился ему друг. – Давай не будем больше об этом.

Херардо снова стал серьезным:

– Ты должен сделать попытку. Во всяком случае, между вами больше не стоит третий.

– Ладно, подумаю, – нетерпеливо сказал Фелипе.

– А знаешь, у меня радость, – улыбнулся вдруг Херардо.

– Какая?

– Каролина опять ждет ребенка.

– От тебя?

– Не понял, – с каменным лицом произнес Херардо.