Моя вторая мама. Том 2

– Я уверена, что у вас троих все наладится, – сказала она. – Не знаю, почему, но я чувствую, что все будет хорошо.

Хуан Антонио печально взглянул на нее. Ему, напротив, казалось, что ничего хорошего не будет.

Заехавший к нему через час Мануэль не поддержал его в мрачных мыслях. Он, как всегда, был очень рассудителен и видел все довольно ясно.

– Не мучай себя. Этот человек для Даниэлы ничего не значит. Джина ляпнула это для того, чтобы досадить тебе.

– Я в этом не уверен, – нахмурившись, сказал Хуан Антонио. – Когда я спросил о нем Дору, она посоветовала обратиться прямо к Даниэле.

– Но вмешиваться в их отношения тебе нельзя, – поднял палец Мануэль.

– Да, знаю, – недовольно ответил Хуан Антонио и прошелся по комнате. – Но, по крайней мере, Моника бросила этого негодяя.

Он сел и стал раскачиваться взад-вперед.

– Я бы на твоем месте разыскал ее, – посоветовал Мануэль.

– Нет, – болезненно поморщился его друг. – Она не станет со мной разговаривать. Вспомни, как она вела себя все это время. Лучше подождать немного.

Переживания сделали Хуана Антонио мудрее. Впрочем, дураком он никогда и не был. Лишь страсти, перед которыми он был бессилен, заставляли его иногда делать необдуманные шаги – словно злой рок толкал его… Он чувствовал себя очень одиноким, но в этой боли незаметно для него рождался новый человек.

Мануэль, умный, но несколько сухой, сделал неожиданное предложение:

– А почему бы тебе не пожить с Сонией?

– Мануэль, я, кажется, уже слишком большой мальчик, чтобы жить с сестрой! – воскликнул Хуан Антонио.

– А что тут плохого? – пожал плечами Мануэль. – У нее тебе будет лучше, чем в отеле.

– Терять независимость из-за комфорта…

– Почему? – недоумевал Мануэль. – Разве ты собираешься делать что-то такое, что надо скрывать от нее?

– Да нет, – махнул рукой Хуан Антонио.

– Подумай, она одинока, ты тоже… А дом у нее большой, тесно вам не будет.

Но Хуан Антонио не мог согласиться с ним. Возможно, что атмосфера несчастья, окружавшая Сонию, отталкивала его – он подсознательно стремился к свету и счастью. Так начинал себя новый человек, рождавшийся в нем.

Моника боялась: хорошо ли примут ее родственники Дениз? Страхи оказались напрасны. Бедствия молоденькой девушки тронули их. Они всем сердцем сочувствовали Монике. Ромелия, мать Дениз, провела девушку в комнату, где раньше спала Дениз.

– Ни о чем не волнуйся, – сказала она Монике. – Это твой дом. Живи здесь, сколько захочешь.

– Спасибо, сеньора, – поблагодарила ее Моника. – Но я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Не говори глупости, – остановила ее Дениз. – Мы будем помогать тебе.

Ромелия обняла обеих подруг:

– Я рада, что вы обе со мной. Мне было так одиноко без дочери. А теперь у меня сразу две дочки. Надеюсь, ты все поняла и больше не захочешь покидать родной дом.

Дениз, улыбаясь, кивнула. Моника печально глядела на них, остро ощущая свое одиночество. Ромелия посмотрела на нее и сказала:

– То, что с тобой случилось, очень грустно. Но здесь тебе нечего бояться.

– Я знаю, сеньора, спасибо, – ответила Моника.

– Вот только плохо, что ты не предупредила семью, – озабоченно произнесла мать Дениз. Слезы выступили у девушки на глазах.

– У меня нет семьи, сеньора. Я оскорбила всех своих близких и не имею права на их внимание.

Ромелия, вздохнув, погладила ее по голове:

– Ладно, дочка, тебе, может быть, виднее, что ты делаешь.

Она улыбнулась:

– Только не называй меня сеньорой. Мое имя Ромелия, так ко мне и обращайся.

Джина сидела в кресле, поджав под себя ноги. Даниэла корила ее:

– Зачем ты пошла к Фелипе?

– Я очень разозлилась на него за вчерашнее.

– Я просто отказываюсь вас понимать, – сердито сказала Даниэла. – Пора бы вам и повзрослеть. Ведете себя, как малые дети.

– Но он же смеется надо мной! Я для него ничего не значу! – в слезах ответила Джина.

– Скорее, наоборот, ты для него слишком много значишь.

– Ой, пусть он катится к дьяволу. Я думаю, не поехать ли мне к Хансу в Германию. Уж он-то меня действительно любит.

Даниэла молча посмотрела на нее и тяжело вздохнула.

– Знаешь, Алехандро приходил ко мне со своим сыном. Карлос мне понравился, умный и живой мальчик.

– Да, Алехандро не дурак. Он понял, что тебя легче всего пронять детьми, – усмехнулась Джина.

– Прекрати, – сердито сказала Даниэла.

– Я же говорю правду, – миролюбиво произнесла подруга. – Ты любишь детей.

Даниэла вздохнула.

– Да… Они такие милые. Знаешь? Я решила взять на воспитание несколько детей. Представлю новую коллекцию – и займусь детьми, честное слово.

– Ты серьезно? – с улыбкой спросила Джина.

– Серьезно. Жизнь без семьи лишена смысла. А только подумать, сколько на свете детей, лишенных родительской ласки!

– Ты права. Ну что ж, поступай, как знаешь… И мы будем уважать тебя еще больше, – улыбнулась Джина.

Иренэ сидела за столом перед разложенными эскизами с гордым видом. Альберто рассматривал рисунки и качал головой:

– Ничего не скажешь, здорово. Даниэла знает свое дело.

– По-моему, это кошмар, – вздернула плечо Иренэ. – Но что делать, плохие вкусы господствуют в мире.