Моя вторая первая любовь

Альбина обозвала их развод «игрушечным». «Вам разойтись – раз плюнуть, – говорила она. – Просто разойтись и все, в прямом смысле этого слова. Детей нет, квартира у каждого своя, разменом заниматься не надо, делить имущество тоже не надо… Это же не развод, а мечта идиота!» Мечта идиота, так оно и есть. У Альбины талант подбирать правильные слова. На первый взгляд может показаться, что она несет чепуху, но если вдуматься, то вся ее «чепуха» имеет глубокий смысл. Только идиоты могут мечтать о таком разводе… Нечего делить? А если кусочек души остался там, в прошлой жизни, это как? Считается дележкой?

– Я тоже не знаю, – сказал Константин. – С одной стороны – дата. С другой нечего праздновать. Хотя, праздновать и отмечать разные вещи. Это как с покойниками, можно посидеть, вспомнить. С той только разницей, что мертвые не воскресают, а…

– А разбитый горшок нельзя склеить так, чтобы снова наливать в него воду! – перебила Виктория, чувствуя, что начинает раздражаться. – Давай, ближе к делу! Что ты хотел мне сказать?

– Я хотел тебе сказать, что ты не будешь счастлива ни с кем, кроме меня. И еще много чего хотел сказать, но это самое главное…

«Точно – напился, – утвердилась в своем подозрении Виктория. – На трезвую голову такого бы не ляпнул».

– Отчасти ты прав, – согласилась она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я действительно никогда уже не буду чувствовать себя такой счастливой, как когда-то с тобой. Но это было, было и прошло. Прощай.

– Ты знаешь меня… – начал Константин, но Виктория не стала слушать дальше.

Эту фразу Константин повторял как мантру. «Ты знаешь меня столько лет, но веришь не мне, а какой-то твари, которую ты и в глаза не видела!». Да, столько лет… Но разве время – это показатель? Как говорит Альбина: «Можно всю жизнь есть картошку, но так и не стать ботаником». И обстоятельства складываются по-разному. Иной раз так сложатся, что поверишь и незнакомому человеку. Суть не в знакомстве, а в том, что и как тебе скажут…

– Это Виктория Сергеевна?

Голос был незнакомым и каким-то робким. Девушки из клиники или из банка говорили более напористо, а потенциальные клиенты, редко, но звонившие по домашнему номеру, спрашивали Викторию или Викторию Ряжинскую. Виктория подумала, что это звонят очередные сетевые распространители. Что на этот раз? Новый чудо-пылесос или набор молодильной косметики? Полгода назад такая вот трепетная лань пыталась продать Виктории по телефону чудо-массажер, избавляющий от всех болезней. Так и говорила: «от всех».

– Да, это я, – ответила Виктория. – Можно узнать, с кем я разговариваю и откуда вы взяли номер моего телефона?

– Ваш номер лежит под стеклом в диспетчерской, а меня зовут Аня Мартинкевич…

– Так вы из сервиса, – констатировала Виктория. – А Константина Александровича нет дома. Звоните ему на мобильный.

– Я бы хотела поговорить не с Константином Александровичем, а с вами.

– Со мной? – удивилась Виктория. – О чем?

– О Константине Александровиче…

В трубке фоном был слышен шум, но не специфический «сервисный», а уличный. Аня Мартинкевич звонила явно не из сервиса. Привычка догадываться раньше, чем будут даны объяснения тут же подкинула версию – у Константина скоро день рождения, наверное, Аня хочет проконсультироваться по поводу подарка. Для того и звонит с улицы, чтобы Константин ненароком не услышал.

– Говорите, я вас слушаю, – подбодрила Виктория замолкшую собеседницу.

– Я прошу правильно меня понять, Виктория Сергеевна, – голос Ани зазвучал увереннее. – Я ни на что не претендую и не хочу сделать вам больно. Я просто хочу, чтобы вы знали правду, знали с каким человеком вы живете…

Виктория ущипнула себя за мягкое место, проверяя, не сон ли это. Не хочу сделать вам больно? Хочу, чтобы вы знали правду? Что за мелодраматические обороты? И почему фамилия Мартинкевич кажется ей знакомой?

– Константин Александрович совсем не такой, каким кажется…

– Все мы не такие, какими кажемся! – строго и сухо сказала Виктория. – Говорите, пожалуйста, конкретнее. У меня мало времени!

Про время она не соврала, потому что «причесывала» дома проект, который завтра надо было представить заказчику. Часы показывали половину десятого, а работы еще оставалось изрядно.

– Я тоже тороплюсь, у меня скоро поезд, – ответила Аня, и, как показалось Виктории, ответила с вызовом. – Дело в том, что у нас с Константином Александровичем был роман. Я ни на что не надеялась и не претендовала, просто он мне нравился. Ну и работа хорошая, не хотелось терять, тем более, что платит Константин Александрович аккуратно, без задержек, этого у него не отнять…

Виктория вспомнила, где она слышала фамилию собеседницы. На прошлой неделе Константин упоминал ее в телефонном разговоре. Кажется, он говорил о поиске нового диспетчера на место Мартинкевич.