Моя вторая половина

— Сегодня наша очередь сидеть с Рэйчел? — поинтересовалась Либби, пока Клэр завязывала ей шнурки. — Эван уже поиграл с ней ночью.

— Я бы не назвала это игрой, детка, — сказала Клэр и представила себе реакцию Эвана на эти слова Либби.

На улице дул ноябрьский ветер. Клэр закутала Либби в теплое пальто, но сама не взяла куртку — нервничала так, что не чувствовала холода. Схватив Либби за руку, она поспешила к соседскому дому.

Если что-нибудь случилось с Рэйчел, это целиком моя вина, подумала она и позвонила в дверь. Ответа не последовало. Она позвонила еще раз — и снова тишина. У Клэр перехватило дыхание, и она нажала на кнопку звонка в третий раз. Наконец дверь открылась.

На пороге стоял Эван Квотермен. Он выглядел ужасно. Обычно аккуратно причесанные, волосы его торчали в разные стороны, он побледнел и осунулся. Сейчас этот большой мужчина почему-то напомнил ей потерявшегося в огромном магазине ребенка. Его дорогая шелковая рубашка была вся в пятнах, а пуговица на правом рукаве вообще оторвалась, как будто он только что с кем-то подрался. Изо всех сил стараясь сдержать ехидную улыбку, она любезно осведомилась:

— Ты что, спал в одежде?

— Кто спал? Я спал? Да она плакала всю ночь как заведенная! — Он тяжело вздохнул.

Тут он заметил Либби, вцепившуюся в джинсы матери и глядящую на него своими огромными, полными любопытства глазами.

Судя по всему, он неплохо справился, подумала Клэр, но кажется таким измученным и… беззащитным.

Клэр вошла в дом и закрыла за собой дверь.

— Ты выглядишь так, будто провел ночь в аду.

Он недовольно фыркнул:

— Ты имеешь в виду, что уже утро?

На этот раз она все-таки засмеялась.

— Да, ты справился. Я же говорила, что справишься. Ладно, — сказала Клэр и протянула руки, — дай мне Рэйчел.

Эван сперва взглянул на Клэр, а потом на ребенка, которого держал на руках.

— Я не думаю, что смогу когда-нибудь отдать ее.

Клэр покачала головой и забрала у него Рэйчел.

— Ух ты, — вырвалось у нее, — она сухая. Я потрясена.

Его глаза слипались, ему стоило огромных усилий держать их открытыми.

— У меня кончились подгузники, — пробормотал Эван и хотел сказать еще что-то, но не мог вспомнить — что.

— В моей машине лежит еще одна коробка.

Он с благодарностью посмотрел на нее.

— Ты святая.

— А ты подлиза, — ответила Клэр и взяла его за руку. — Пойдем, я отведу тебя в постель.

Эван глубоко вздохнул и последовал за ней, еле передвигая ноги.

— Это предложение? — поинтересовался он и вдруг осознал, что только что произнес. Он думал об этом всю ночь. Ему чертовски нравилась эта женщина.

— Нет, это приказ, — спокойно ответила Клэр. — Где твоя спальня?

Он не чувствовал ног от усталости.

— Можешь оставить меня прямо здесь, я и на полу полежу.

Она рассмеялась и наугад выбрала дверь. И оказалась права: это была его спальня, в которой, как и во всем доме, царил полный хаос.

— А ты неплохо устроился, — сказала она.

— А ты знаешь, что я не спал всю ночь? И прошлую ночь, кстати, тоже.

Теперь ему казалось, что он вообще никогда не спал. Она уложила его в кровать и заботливо укрыла одеялом.

— Доброй ночи, папочка.

— Но она не… — попытался возразить он.

— Знаю, знаю, — тихо сказала она. — А сейчас тебе надо поспать.

— Ты будешь здесь, когда я проснусь? — засыпая, пробормотал он.

И уже сквозь сон услышал ответ:

— Да.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Постепенно сознание возвращалось к нему. Пахло свежесваренным кофе и, кажется, весной. С сожалением Эван вспомнил, что весна была далеко позади. Позади был и День Всех Святых, когда дети наряжаются в сказочных героев и ходят по домам, выпрашивая конфеты и, если повезет, тыквенные пироги. На дворе стояла поздняя осень, почти зима.

Отчего же он проснулся? В доме царила полная тишина, но именно это его и беспокоило. Он не слышал ни всхлипов, ни веселого лепета. Эван открыл глаза и подумал, что, может быть, все это был дурной сон: ребенок, беспорядок, бессонная ночь. Просто дурной сон… А потом он взглянул на свою помятую одежду и понял, что все это явь. Кто-то оставил ему ребенка и назвал его отцом. И если бы не помощь соседки-блондинки…

Сделав над собой усилие, он вздохнул, сел на кровати и беспомощно обхватил голову руками. Во рту пересохло, голова раскалывалась. Его все еще преследовал запах кофе и весны. Что за черт? В его комнате должно пахнуть как в помойной яме. Он посмотрел в угол, где стояла корзина для мусора: она была девственно чиста. До него медленно дошло, что в спальне убрано, на ковре не валялся опрокинутый флакон с тальком, все вещи лежали на своих местах. Было даже чище, чем обычно. Эван снова огляделся вокруг и окончательно смутился. Наверное, опять грезит. Сильно сомневаясь, в своем ли уме, Эван встал, подошел к двери и, как только ее открыл, сразу услышал вопль Либби:

— Он проснулся!!!

Прежде чем Эван успел сказать хоть слово, Либби налетела на него и немедленно принялась громко болтать. Похоже, пока он спал, ее заставляли соблюдать тишину, и теперь девочка набросилась на него с удвоенной энергией.