Моя Ж в искусстве

Иногда он позволял себе пошутить. Во время празднования Дня металлурга на сцене в декорации была домна, пылающая неживым огнем. Он повернул круг, и домна обернулась старым ящиком, как избушка на курьих ножках: к залу передом, к сцене задом.

В домне, не заметив поворота, очень народный артист зажимал цирковую гимнастку в позе «6 на 9». Плавка шла так хорошо, что вот-вот должна была пролиться горячая струя, но вышел конфуз, Сергеев доказал руководству, что произошло несанкционированное срабатывание механизма, о чем он давно писал, требуя планового ремонта.

Главного инженера и народного артиста наказали за халатность, гимнастку пожалели, но перевели на два месяца кормить голубей и сняли с гастролей в Болгарию.

После этой истории у Сергеева появились сталь во взгляде и чрезмерное высокомерие — он понял, какая сила в его руках, и перешел к решительным действиям.

Он долго вынашивал зловещий замысел, и день этот наступил.

В праздник, когда на сцене собрался весь цвет страны, в апогей собрания он одновременно включил поворотный круг и механизм, открывающий оркестровую яму, на которой стоял стол президиума.

Весь президиум ссыпался в яму, как солдатики в коробку. Сергеев торжествовал. Он исчез, и говорят, его видели потом в Эфиопии, где он до сих пор шаманит, практикуя обряды вуду.

Родителям спустя несколько лет он прислал фото его племени, где он, вождь, стоит в окружении загорелых маленьких Сергеевых.

Поворотный круг после этого разобрали, и теперь никто не может повернуть жизнь вспять.

В плену у Афродиты

В середине девяностых Кипр был для многих русских первой страной экономической эмиграции. Люди зарабатывали первые деньги, бросаясь в офшоры, в безналоговый рай, строили дома, селились на берегу моря и готовились прожить в райских кущах до старости. Русские туристы, пока еще не готовые к Испании и Лазурному Берегу, бросались на каменные берега Средиземного моря, поглощали нехитрую греческую еду и пили «Метаксу» — коньяк местного происхождения. В разное время после шоковой терапии была мода на разную выпивку: россияне, имевшие в арсенале разновидности алкоголя, такие как водка, вино и шампанское, ринулись пить разноцветное зелье, изготовленное в подвалах Польши и Венгрии.

Первым хитом, помнится, был «Амаретто», псевдоитальянский ликер с миндальным запахом в различных вариациях: «Амаретто ди Саронно», «… ди …» и т. д. Выдуманные польскими алкогольными рекламодателями названия звучали как песня. Если по названиям провинций Италии, употребляемым в марке «Амаретто», составить карту Апеннинского полуострова, то можно сразу стать и Колумбом и Васко да Гама.

Второй знаменитостью была нешведская водка «Абсолют» того же венгерского розлива с цветными добавками: черная смородина, лимон и еще что-то, что, уже не помню.

Из коньяков признана была, конечно, «Метакса».

Главное открытие тех лет — это мартини, за это можно было получить от девушки все, включая ключи от квартиры. На вопрос, что вы будете пить, ответ был всегда один: «Мартини бьянко». Название так грело душу и возвышало их.

Так вот: Кипр, «Метакса», таймшер — символ успеха 90-х, как спутник, балалайка и советский балет для нерусских.

В это благословенное время по заказу одной из телекомпаний в творческую командировку поехала группа мастеров жанра. Цель была снять «Новогодний огонек» на Кипре под пальмами с русскими звездами, которые должны были петь хиты прошлых лет. Квартет состоял из лебедя — популярный телеведущий, рака — продюсер и щуки — художник-постановщик, был еще и режиссер — молодое дарование, но какое он был животное, я уже не помню — забыл басню. Цель была проста: найти пятизвездный отель с большим бассейном, построить елку-пальму и снять снежную феерию под кипрским солнцем. Идея не совсем ахти, но жизнеспособная и оправдывающая съемки за границей, что тогда считалось круто. Ездили мы на джипах по всему острову с утра до ночи, искали натуру для развлечения, играли в игру с очень простыми правилами. Нужно было загадать известного человека из любой сферы и за минимальное число наводящих вопросов определить его имя (Чапаев, Рафаэль, Екатерина II). Составили пары: продюсер с телеведущим и художник с режиссером. Играли часами; художник с режиссером всегда проигрывали, что выводило художника из себя. Телеведущий знал все: например, все песни советских композиторов, слова, музыку, авторов текстов, все до последнего гвоздя — победить его было невозможно. Художник всего не знал, и даже огромная воля и бешеная энергия не давали ему победы. Класс бьет силу — смириться с этим он не мог и раз за разом просил начать новый раунд.