Моя желанная западня

– Какие глупости тебе приходят в голову из-за ревности. Я приехал торговать медом. У меня к Москве один интерес – коммерческий. Только в этот раз, похоже, придется управляться без помощницы. И куда она могла запропаститься? Телефон отключен, дома ее нет. Ксюша ужасно переживает за мать. Может, ты знаешь, где сейчас Елена?

– Странно, что тебе об этом не рассказала Ксюша. Ее матушку после твоего ухода нашли в подъезде всю в крови и с ножом в спине.

– Елену?! Не может быть! Так ее что же – убили?!

– К счастью, только ранили. Она в больнице, в тяжелом состоянии. Полиция дежурит у палаты, ждет не дождется, пока Елена придет в себя, чтобы расспросить, кто же на нее напал.

Софья наблюдала за реакцией Северова и поражалась: или прекрасный притворщик, или… и в самом деле ни при чем?!

– Соседи видели входящим и выходящим из подъезда тебя. Поэтому дали показания.

– Откуда тебе это известно?

– От полиции. Я тоже тебя видела. Случайно.

– Понятно: следила за Еленой. Твоей ревности нет предела. И что – также дала против меня показания? Считаешь нападавшим меня?

– Я не видела, кто на нее напал. Но видела, как ты входил и выходил из дома. Мои показания совпадают с показаниями соседей.

– А раз они так совпадают, нельзя было обойтись без твоих?

– Наверное, можно. Но ты забываешь о Ксюше. Она рассказала полиции, что это ты сначала преследовал ее мать, затем попытался убить.

– Она что – сумасшедшая?! Зачем мне убивать Елену, которая для меня никто, ничто и звать никак?

– Если полиция хорошо поищет, непременно найдет.

По лицу Северова словно пробежала тень, глаза вспыхнули злобой.

– Ты говоришь так, как будто тебе что-то известно. Интересно послушать.

– Это ты вовлек Елену в свои игры по добыванию наследства Качкова?

– Не знаю я никакого Качкова.

– Не ты, так Ольга знает, твоя дочь. Качков – биологический отец Машеньки, да?

Софья глазом не успела моргнуть, как Северов схватил ее за лацканы жакета и поднял с места, чуть не придушив.

– Ну ты, тварь, не смей даже мыслью касаться моих близких! – зашипел он, брызгая слюной и выпучив наливающиеся кровью глаза. Лицо, перекошенное яростью, превратилось в отвратительную маску монстра. Куда подевался былой красавец, которым считала его Софья? – Почему вы, бабы, только все портите? Тебе было плохо со мной, да? Чего ты роешься в моей жизни?

Понятно теперь, за что женщинам частенько достается – за язык, который они распускают налево-направо. Не всякой улыбается удача без мордобоя высказать то, что ей хочется. И бесконечно счастлива та, которая говорит со своим мужчиной о чем угодно и остается при этом с неиспорченным макияжем.

– Что вы, бабы, за народ-то такой гнилой? – Северов немного ослабил хватку. – Любые отношения готовы испоганить. А уж если влезете в душу, никакой метлой вас оттуда не вымести. Впиваетесь в нее, как клещи. Только те впрыскивают яд, а вы умасливаете словами, ублажаете объятиями, поцелуями. И если мирным путем от вас избавиться не получается, приходится насильственно.

– Меня ты тоже ткнешь ножом? – прохрипела еле живая Софья. – Или пристрелишь?

– Вот дура! Такая же, как все остальные! – Северов разжал руки, Софья кулем повалилась на стул. – Ничего не понимаю! За каким чертом Ксюхе понадобилось меня очернять? – Северов сел и, облокотившись на стол, схватился за голову. – Хоть бы уж Елена поскорее пришла в себя, все недоразумения сразу прояснятся.

Софья промолчала. Вряд ли Елена станет прикрывать Северова. Да и против дочери не пойдет, иначе следователь решит, что кто-то из них двоих лжесвидетельствует.

– Чудовищная бессмыслица! Зря я ей проговорился, когда приезжал сюда в мае.

– Ты хотел встретиться с Качковым на дне его рождения?

– Что ты об этом знаешь? – Северов взглянул на Софью.

– Ничего. Просто домыслы. Которые я, кстати, держу при себе. Так что опасаться меня тебе не стоит в первую очередь. Я, чтоб ты знал, единственная, кто не верит, что ты напал на Елену.

– Поэтому дала показания? Против близкого тебе человека? – Он смотрел на нее с неприязнью, как смотрят только на злейшего врага. – История повторяется. Сначала отнесла куртку Юрия в полицию. Якобы для того, чтобы защитить его интересы. А теперь подставляешь меня, надеясь, что все образуется само собой? Не образуется, даже не мечтай. И твой камень, брошенный в меня, может оказаться решающим. Как получилось с Юрием. Если бы не куртка, он мог бы вывернуться. А теперь ему грозит срок за убийство.

– Но он же не убивал!

– Может, и не убивал. Вчера, когда я шел к дому Елены, мне позвонила Олюшка. Я даже разговора прерывать не стал, когда зашел в подъезд. Только на пару минут отвлекся, когда Ксения выносила ключи и просила поискать ее мать в съемной квартире, так как очень за нее боится. Хотя мне вообще тогда было ни до кого. Олюшка сообщила, что на ноже нашли ее отпечатки пальцев, поэтому Юрий вынужден был признаться в убийстве. Мало того что дочь сейчас места себе не находит от переживаний за мужа, так теперь ей придется волноваться еще и за отца.

– Какой ужас! Но я же хотела как лучше.