Моя жена, ее любовники и жертвы

Андрея я бил головой о землю, о гравий. Я не хотел, чтобы он женился на Маришке. Я даже не помнил, что сам ее уже убил.

(Проснувшись, я заплакал. Впервые – осознанно, тоскуя по своим друзьям и себе. Мне плохо.)

17.11

(Кажется, вот оно. Я вспомнил, я теперь точно знаю, что произошло.)

Она сидела перед своим ноутбуком на крутящемся стуле, опустив плечи и нервно теребя карман своего красного платья. Жена почти не имела домашних вещей, после работы редко когда переодевалась до того момента, когда пора было ложиться спать. Незадолго до той страшной пятницы она перекрасила волосы в черный цвет и выглядела немного чужой.

Она позвала меня, я пришел из кухни, кажется, там я ел сырые сосиски. Мне не хотелось терять время на приготовление еды, а Маришка явно была не в настроении меня кормить.

Думал, барахлит ноутбук, хотел подойти к столу, но почему-то остановился у двери. Жена смотрела мимо меня, будто собираясь с силами. Наверное, ей было не просто в третий раз говорить такие вещи. Наконец она начала говорить, и я решил присесть на диван.

«Миша, я не могу выбрать человека, с которым буду жить».

Это был абсурд, ведь она уже выбрала меня!

«Я хочу ребенка», – добавила она.

Мне стало смешно, думаю, меня обуяло нервное веселье.

«Прямо сейчас? – брякнул я. – Хорошо, иди сюда, на диван!»

Она продолжала смотреть мимо меня, при этом у нее был такой вид, будто она сочиняет стихи – она выглядела (без шуток!) одухотворенной. Я сказал ей об этом.

Она странно на меня посмотрела и снова заговорила. Тут я уже не могу вспомнить, что конкретно она сказала, помню только общий смысл: она любит нас троих, всегда любила и всегда хотела, чтобы мы трое были рядом с ней. Хорошо помню такую фразу:

«Я была готова на все ради этого».

И потом она стала рассказывать о девушке Боба, Машеньке. Я никогда не видел Машеньку, не пришлось, но от Боба знал, какой она была замечательной и расчудесной. Когда она утонула на корпоративной пьянке у Круглого озера, Борька чуть не сошел с ума. А тут выясняется, что в озеро Машеньку столкнула моя жена, влюбленная в моего друга. Из ревности!

И дочка мэра… Жена спокойно рассказала мне, как расстроила Андрюшкину выгодную женитьбу! Покопавшись в памяти, я припомнил новость трехлетней давности о смерти той женщины и лавину сплетен по этому поводу, обсуждавшихся в бухгалтериях моих клиентов. Говорили, что она умерла от передозировки, СПИДа, сифилиса, ее прирезал ревнивый любовник-кавказец, а заодно она разбилась на «майбахе». Кажется, к этому моя жена была непричастна.

Легче от этого не стало. (Да, теперь я вспоминаю эти чувства!) Она была чудовищем, убийцей (как и я теперь), но вела себя так, будто в этом не было ничего особенного. Она же убила женщину, спала с моим другом, а я и не знал!

Я закурил, нащупал пепельницу на журнальном столике. Помню, что хотелось смеяться, значит, я был на грани истерики. Ни с чем не могу сравнить те несколько минут.

Вот пишут в романах: его захлестнула волна ярости. Это про меня. У меня стало гореть лицо, будто в него плеснули кипятком, внутри что-то затряслось, задребезжало, как плохой мотор. Я едва сдерживался, чтобы не заорать, а в то же время у меня пропал голос, потому что я хотел спросить у жены: какого хрена?.. И не мог.

Я отказался верить в это тогда, отказываюсь и сейчас. Маришка была чудовищем? Нет, это невозможно. Я повторюсь: меня не так воспитывали, чтобы я женился на абсолютно беспринципной шлюхе, жил с ней десять лет, да еще и должен был участвовать в выборах на звание ее нового мужа!

А она снова заговорила, все так же, глядя мимо, теребя карманчик на платье:

«Выбрать я не могу, я люблю вас одинаково. Я рассказала все и Борьке с Андреем, они в курсе, так что решайте сами…»

На этом месте она вздохнула и начала говорить еще что-то, чего мой мозг осмыслить уже не мог. Кажется, о своей бабушке, наркотиках, мужчине, который их продавал. Помню, что она упомянула Андрея.

Мне хотелось, чтобы она замолчала, просто чтобы замолчала! Я снова сделал попытку издать хотя бы звук, но у меня снова не получилось.

Я просто хотел ее остановить, заставить замолчать. В руке у меня была чугунная пепельница. Я посмотрел на пепельницу и кинул ее в жену!..

Я просто не хотел слышать правду.