Моя жена – ведьма

Народ навострил уши. Командир покраснел и начал втолковывать свое с еще большим пылом, хотя и не повышая голоса. Еще двое членов Высокого Совета включились в спор, до моего слуха долетели какие-то обрывки фраз типа: «Бредовые видения…», «Ловушки Сатаны…», «Чего с пьяных глаз не покажется…», «Конечно же он просто сошел с ума!». После чего отец настоятель воздел руки к небесам и вынес резюме:

— Это морок! Обычные дьявольские чары, наведенные вон тем колдуном (видимо, подразумевался я, потому что все сразу уставились на меня, как на козла отпущения). Нам не следует обращать на это внимания, и он рассеется сам собой. А вы, сын мой, чересчур торопливы в суждениях. Опыт прожитых лет учит нас видеть не только внешнюю сторону, но и…

— Да говорю же вам! — заорал обиженный недоверием офицер. — В поле боевые корабли славян, и они движутся сюда с невероятной скоростью!

— Вот и ответ на твой вопрос, — примиряюще погладил его по плечу тот толстый брат, что водил меня на Совет. — Корабли не могут ходить посуху. Подобное чудо мог сотворить лишь сам Господь.

— А уж если и могут, то никак не славянские, — добавил кто-то. — Ведь славяне варвары, разве Бог станет им помогать?!

— Позвольте хоть увеличить стражу на стенах и привести в полную готовность гарнизон? — взмолился пристыженный командир, но ему и тут не дали развернуться.

— Ни за что! Морок силен, лишь когда в него верят. Если мы будем обращать на него внимание, то он станет питаться нашими страхами. Питаться и расти! Как только мы перестанем даже думать о нем — он исчезнет сам, словно черный дым, а мы вознесем новые молитвы Отцу нашему Небесному за урок смирения и веры.

В общем, кончилось тем, что более благоразумные солдаты увели своего командира, успокаивающе похлопывая по спине. Я имел возможность еще раз убедиться в превосходстве духовной власти над светской. Правда, зачем мне это? Священники вернулись к нормальному течению процедуры, и, хотя народ вокруг по-прежнему недоуменно перешептывался, было ясно — казнь не остановится ни по каким причинам. О смерти я не думал. Не потому, что не боялся, просто меня все время отвлекали. То Иван, то ангел с чертом, то спор вокруг каких-то парусов и постоянное ощущение чьего-то пристального взгляда… Кто-то из толпы ни на минуту не сводил с меня глаз. Глава Совета отец Иосиф начал громко декламировать речь, видимо о нас, но я его не слышал. Мое лицо уже буквально горело… Сыч! Тот самый нервный старик в грязной одежде, с дурными манерами, что был в нашей камере, человек-оборотень, я узнал его. Наши взгляды встретились, как клинки, едва не заскрежетав от ненависти и напряжения. Он пришел полюбоваться на нашу смерть. Огонь священника должен был довершить то, чего не сумели зубы дьявольского зверя. Негодяй! Я уже открыл было рот, чтобы бросить ему это на всю площадь, но тут… женщина, стоящая рядом с ним, откинула со лба капюшон, и я увидел… Наташу! Крик горячим комком застрял у меня в горле, дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы… Она — здесь! Я все-таки нашел ее…

Когда голос вернулся ко мне, священник уже начал тихую молитву за упокой наших грешных душ. Мой вопль разнесся над притихшими людьми, как треск разорванного полотна:

— Наташа-а-а!

Все уставились на меня. Она вздрогнула и подняла ресницы.

— Наташа, это же я! Я здесь, я нашел тебя, я пришел за тобой, любимая…

Теперь все повернулись в ее сторону. Оборотень что-то прорычал и, схватив мою жену за рукав, попытался затеряться в толпе. Наташа не двинулась с места, глядя на меня широко распахнутыми глазами, словно пытаясь вспомнить — кто я, где она меня видела… Сыч плюнул и, бросив ее, начал грубо проталкиваться к воротам. Вокруг Наташи образовалась пустота.

— Сережа?.. — неуверенно спросила она.

— Да! — заорал я, дергаясь у столба и срывая цепями кожу на запястьях.

— Сережка! Мой Сережка… родной! — Она протянула ко мне руки, но ее слова потонули в сумасшедшем вое толпы:

— Ведьма-а-а!

С монастырских стен взлетели перепуганные голуби. На какое-то время я, наверное, окаменел… Все происходило слишком быстро и непонятно. Мысли проносились в голове с невероятной скоростью, но были необыкновенно короткими и четкими. Я с пристальной ясностью понимал, что, кроме меня, никто не знал, что моя жена — ведьма. Одетая в соответствующее эпохе платье, Наташа ничем не выделялась из числа прочих женщин. Тем не менее народ единодушно и проницательно угадал ее принадлежность к ведьмовству. Как так? Почему вдруг?

— Это тот гад с волчьим взглядом кукарекнул, а остальные в голос подхватили! — участливо объяснил голос слева. — Заложил, можно сказать, с потрохами. Полнейшая хана твоей супружнице… Слушай, вам ведь все равно помирать, хочешь, я этому пожилому сутенеру всю жизнь испоганю? Он от твоего пепла до гроба не прочихается!

— Мстить врагам? Да еще в то время, когда вот-вот придется предстать перед престолом Господа?! — ужаснулся голос справа.