Моя жизнь

На следующий год нам не повезло со жребием: в первом же раунде нам достался «Реал Мадрид», великая команда той эпохи, но даже тогда мы сделали маленький шажок к славе, сумев перевести игру в дополнителоное время и проиграв лишь с минимальным счётом. Спустя год после этого, в 1969-м, мы продвинулись ещё дальше и достигли финала Кубка чемпионов, в котором проиграли «Милану» 1:4. После этого Михелс привёл в клуб шесть или семь новых футболистов. Васович стал «либеро» или чистильщиком – последним игроком обороны – и играл очень надёжно. Позже преемником Васовича стал Хорст Бланкенбург, он был более заточенным на атаку игроком, был более техничен, тогда как Васович давал команде мощь и стать. С Васовичем шутки были плохи. Будучи нападающим, я всегда знал, что против него у меня будут проблемы. Что более важно, он был физически очень силён, а также крепок в плане психологии и вдобавок обладал опытом в европейском футболе. Этот переход стал ещё одним шагом к Тотальному футболу.

Потом, в 1971-м, мы выиграли Кубок европейских чемпионов впервые в истории, а затем брали его следующие два года подряд. Таким образом за шесть лет «Аякс» прошёл путь от клуба средней руки до статуса лучшей команды мира. И в чём был наш секрет? Всё просто – в комбинации таланта игроков, их техники и командной дисциплины. Надо всем этим мы работали в «Аяксе» ещё до прихода в клуб Михелса. Всё это было необходимой составляющей жизни клуба. Михелс привнёс то, о чём мы с ним всё время говорили, а именно понимание важности организации игроков на поле. Тогда-то на первый план и вышла моя любовь к вычислениям в уме, она помогла мне понять, каким образом можно лучше всего использовать поле для того, чтобы обыграть соперника. Как только ты полностью поймёшь, как нужно организовывать команду, ты будешь знать, какие у тебя есть возможности. В «Аяксе» мы сумели добиться этого раньше любой другой команды.

К примеру, в «Аяксе» у нас был левый фланг из раздолбаев и правый из серьёзных и надёжных ребят. Справа, где играли Вим Сюрбир, Йохан Нескенс и Шак Сварт, всегда было безопасно и спокойно; что будет твориться слева, где обитали Руд Крол, Герри Мюрен, Пит Кейзер и ваш покорный слуга, не знал никто. Таким образом у нас получалась идеальная смесь техники, тактики, качественной игры и футбольного стиля, которая выигрывала для нас матчи, но, что не менее важно, развлекала толпы болельщиков – я прекрасно понимал, что необходимость делать их счастливыми тоже важная часть моей работы. Зрители на трибунах трудились целыми неделями; мы обязаны были развлечь их классным футболом в их выходной день и в то же время добиться хорошего результата.

Хороший футболист – это тот, кому хватает одного касания мяча и кто знает, куда нужно бежать; в этом есть смысл голландского футбола. Я всегда говорил, что в футбол нужно играть красиво, играть в атаку. Матч должен быть спектаклем. В «Аяксе» мы обожали высокую технику и тактику. Каждый тренер вещает о движении, о том, как важно много бегать и прикладывать усилия. Я говорю: «Не надо бегать так много». Футбол – игра, в которую играют мозгом. Нужно быть в правильном месте в нужный момент, не слишком рано и не слишком поздно.

Оглядываясь в прошлое, могу сказать, что все эти элементы сошлись воедино в 1974 году, когда на чемпионате мира мы сыграли с Бразилией – Михелс тогда уже возглавил сборную. До того момента никто по-настоящему не подозревал, насколько мы хороши, а матч против Бразилии был, пожалуй, тем моментом, на который можно указать пальцем и сказать: вот это Тотальный футбол. Выходя на поле, мы нервничали, потому что думали, что нам всё ещё противостоит команда 1970-го, выигравшая чемпионат мира. Нам потребовалось тридцать минут, чтобы осознать, что мы на самом деле более мастеровитая команда, чем они. Мы только нащупывали пределы своего мастерства, а потом поняли, что можем победить. Победа в матче стала следствием процесса, на котором мы концентрировали всё своё внимание. Первым шагом была радость болельщиков, вторым – необходимость победы. В то время у меня не было никакого понимания значимости всего происходящего, и только заболев, я осознал, каким важным было наше командное достижение. То, чего мы тогда добились, было особенным достижением.