Моя жизнь

Они не хотели, чтобы я приезжала в Калифорнию. Им нечего было мне предложить. Дэвид Селзник был занят войной, и они решили, что мне лучше, пожалуй, какое-то время оставаться в Нью-Йорке. На два-три месяца там вполне можно было найти какие-то занятия. Я могла ходить по театрам. Могла водить Пиа в зоопарк... Как раз в те дни у Кей, которая знала, что я схожу с ума, когда нет работы, раздался звонок. Это был продюсер Винтон Фридлей. В пьесе под названием «Лилиом», сообщил он, есть роль, которая могла бы меня заинтересовать. Главную роль должен был играть Бёрджесс Мередит. Мне ничего не сообщили о роли, просто прислали текст. У меня тогда не было большого опыта игры на сцене; в течение двух недель, в перерывах между съемками, я играла в стокгольмском «Комеди Тиэтр» и получала хорошие отзывы, а в 1937 году группа шведских актеров и актрис сняла театр «Оскар», где поставила комедию венгерского драматурга Бус-Фекете. Спектакль держался два месяца. Но на английском-то я никогда не играла на сцене. Я спросила Кей: «Что делать?»

«Возьмем учителя, — сказала она. — Но, конечно, за одну ночь тут не обернешься». Я прочитала пьесу и немного удивилась. Второй героиней была Мари, молоденькая, забавная, вечно смеющаяся толстушка, подружка возлюбленной Лилиома — Джулии. Я перезвонила Винтону Фридлею.

— Думаю, вы сделали ошибку. Я недостаточно весела и толста для этой роли... У меня совершенно другой тип...

— Весела и толста? — спросил он. — О ком вы говорите? Джулия совсем не толстая и не веселая.

Я чуть не уронила трубку.

— Джулия! Вы хотите, чтобы я играла Джулию, главную роль?

— Ну разумеется, — сказал он.

— Тогда вам придется снова прислать мне пьесу, — сказала я. — Так как я читала совсем не ту роль. Но вы знаете, что мой английский еще очень слаб?

— Выучите. Возьмите учителя.

Я согласилась и взяла нового учителя, мисс Руни, потому что Рут Роберто была занята в Калифорнии.

Она писала Рут Роберто:

«Происходят грандиозные события. Ты не думаешь, что история с «Лилиом» — это слишком прекрасно, чтобы быть правдой? Кей прелесть! Вчера звонил Дэвид. Бедняжка, он не мог бороться с нами обеими — двумя сильными женщинами — и сдался. Он сказал «да», и теперь я буду это играть!!! Я так счастлива. Рут. Мне нравится пьеса. Так замечательно снова быть на сцене. Конечно, я страшно трушу, но от радости забываю об этом. Я помню о Жанне, но сейчас думаю постоянно только о Джулии. Надеюсь, Дэвид сразу займется «Жанной» и не будет больше думать ни о каком другом фильме.

Премьера должна быть 24 мая. Если публика пойдет, то будем играть 6—8 недель».

Оба — и Джек Уитни, и Кей — слегка волновались за мой голос, поэтому однажды они пришли немножко пораньше в театр, сели на галерке и крикнули: «Ну-ка, скажи что-нибудь из роли». Я сказала. «Прекрасно, — решили они. — Тебя слышно отлично».

Вскоре прибыл Винтон Фридлей и слегка изумленно спросил:

— Что здесь происходит?

— Видите ли, я так мало играла на профессиональной сцене. Всего лишь пару месяцев.

— То есть как пару месяцев? О чем вы говорите? Вы же играли в «Королеве Марии Шотландской», в «Девочках в униформе», вы играли....

— О нет, это была не я. Это была Сигне Хассо.

Я отчетливо поняла, что произошла ошибка. Сигне прибыла в Америку шестью месяцами позже моего первого приезда. Она пользовалась успехом, у нее была прекрасная реклама. Она действительно сыграла в Швеции в нескольких пьесах.

Воцарилось мертвое молчание. Наконец Винтон произнес:

— Господи, я взял не ту актрису. — Взбешенный, он повернулся к Кей.

— Откуда нам знать, кого вы хотели взять? Вы интересовались Ингрид. Сигне сейчас работает в Калифорнии. Но вы спрашивали Ингрид.

— Боже! — воскликнул Винтон. — Ведь сейчас уже поздно что-либо менять.

Итак, я стояла накануне большой нью-йоркской премьеры, но я была не та актриса. И мой английский был не очень хорош.

Пьеса «Лилиом» — фантазия, написанная в 1908 году венгерским драматургом Ференцем Мольнаром. Ее ставили уже в пятый раз. Позднее из нее сделали мюзикл «Карусель» — историю о шикарном ярмарочном зазывале, за которым бегают все девушки и которого любит Джулия, простая служанка.

В дополнение ко всем нашим волнениям приехал сам Ференц Мольнар, которому уже далеко за 70. Он видел многие постановки пьесы, и не думаю, что он так уж жаждал увидеть Ингрид Бергман и Бёрджесса Мередита в ролях Лилиома и Джулии. Он долго смотрел на меня, заметив, что я намного выше Бёрджесса, а потом, устремив такой же долгий взгляд на Бёрджесса, спросил: «Он играет Лилиома? Да?» И, повернувшись ко мне: «А почему не вы играете Лилиома?»

Это было огромной поддержкой с его стороны.

Проблему роста мы решали довольно легко. Каждый раз, когда Бёрджесс подходил ко мне близко, я садилась, и он наклонялся ко мне. Такого рода вещи часто делаются в кино. Если рост партнеров не совпадает, приходится садиться, ложиться, облокачиваться на что-то.