Моя жизнь — это мы

— Зришь в корень, Паршина, — ответил ей Леша, обратив все свое внимание на Сухареву.

Заведя руку ей за спину, он обнял ее за плечи, прижал к себе и шепнул на ушко:

— Неужели соскучилась?

Девушка отрицательно покачала головой и слегка оттолкнула его назад, насколько позволяла теснота дивана.

— Нет, — было ему ответом.

А глаза все равно хитро улыбались.

— Врешь.

— И не думала об этом.

— Хочешь, докажу?

— Попробуй, — бросила она ему вызов, прикладываясь губами к своему бокалу с «Космополитан».

Как обычно, на этом и заканчивалось все его рвение к постоянству. По крайне мере — до завтра. А завтра будет новый день.

ЧАСТЬ 2

Утром следующего дня Лена проснулась около десяти часов. В выходной субботний день можно было себе позволить поспать дольше обычного. Гриша еще дремал — стоило ей покинуть его любящие объятья, как он сонно спросил:

— Ты куда?

Лена наклонилась к нему и поцеловала в щеку:

— Просыпайся. Я пока приготовлю завтрак.

Двери их комнаты отворились c тихим скрипом. Двери — потому что их было две, причем со вставками из стекла, какие было модно иметь в советские времена. Лену немного смутило то обстоятельство, что стекла обычные, а не матовые. Гриша пообещал это скоро исправить, объяснив наличие именно таких стекол. Когда-то они и были матовые, но бабушка попросила сына их поменять, чтобы иметь возможность приглядывать (а точнее подглядывать) за внуком, а именно: когда тот приходит домой, и главное — с кем. На это Лена даже не удивилась.

Зато удивилась этим утром, когда открыла дверь в ванную комнату и наткнулась на незнакомую ей девушку. Стройная брюнетка расчесывала перед зеркалом густые волосы, при этом из одежды на ней были одни лишь черные трусики.

— Простите, — поспешила Лена извиниться, закрывая дверь.

Невольно ее щеки залил румянец — такой неудобной показалась ситуация. Все-таки не каждый день она открывает ванную комнату и встречает там голых девиц. Правда, на лице незнакомки не отразилось ни толики стеснения. Та лишь щедро одарила ее холодным взглядом, успев высокомерно оглядеть сверху вниз, как обычно оценивают соперницу. А это Лену уже возмутило. Мало того, что девушка позволяет себе проявлять такое хамство по отношению к незнакомым людям, так еще и разгуливает по чужому дому в чем мать родила.

«Ну, знаете…» — негодовала она.

Только удивляться стало нечему, стоило лишь сообразить, чья эта дама. Вкус Алексея разочаровывал, даже если учесть, что у него нет ничего серьезного с этой красивой брюнеткой.

Продолжая возмущаться себе под нос, Лена прошла на кухню. Раз уж водные процедуры откладывались на более позднее время, можно было заняться завтраком. Она достала из холодильника яйца и сметану, собираясь делать омлет. На этом появился любопытный вопрос — на скольких человек готовить? Только вчера она смирилась с тем, что придется готовить на троих. А сейчас что? Готовить завтрак еще и на эту высокомерную брюнетку, чье имя она даже не знает? Ей, конечно, не жалко, просто слегка неприятно. Все-таки она не нанималась сюда в кухарки, чтобы еще обслуживать Алексеевых девиц. С негодованием Лена стала разбивать в миску яйца в количестве восьми штук. Когда она взяла в руку шумовку, в коридоре послышались чьи-то шаги. В ванную открылась дверь. Лена насторожилась, с ужасом подумав о том, что вдруг встал Гриша. Но голос Алексея ее успокоил:

— Ну и куда ты от меня сбежала?

Дверь в ванную снова закрылась, и Лена принялась дальше вымещать свое недовольство на продуктах. Но только до того момента, пока не услышала донесшийся из ванной шум: что-то упало на пол, женский смех, шепот, протяжный стон, еще один…

Догадавшись, что же там происходит, Лена ужаснулась, продолжая удивляться человеческой наглости.

— Животные! Ни стыда, ни совести, — ругалась она.

Поплотнее закрыв дверь на кухню, девушка включила телевизор и сделала погромче звук. Дальнейший процесс готовки прошел под мысли, полные гнева. Когда омлет уже был почти готов, очень вовремя на кухню зашел Гриша, который даже ничего не успел сказать.

— Это что, будет происходить постоянно? — спросила Лена своего мужчину.

Гриша улыбался как ни в чем не бывало, раздражая ее этим еще сильнее. Он подошел к ней и заключил в объятия.

— Ну и чего ты разозлилась? Парень молодой…

— Молодой? Ему на пенсию скоро.

Гриша хохотнул. Взяв пульт от телевизора, он сделал звук чуть тише.

— Оглохнуть можно, — пояснил он свои действия. — По стонам девушки такое и не скажешь. Может, ты злишься, потому что завидуешь? — рука Гриши стиснула ее ягодицу, губы коснулись шеи. — Так это не проблема.

Поежившись, Лена оттолкнула любимого и развернулась к плите, на которой омлет уже вот-вот обещал подгореть.

— Да, давай, они там, а мы здесь — как одна большая дружная семья.

Губы Гриши коснулись ее плеча.

— Ханжа, — тихо поддел он.

— Я не ханжа! — возразила она. — Просто в отличие от некоторых у меня есть совесть. Я даже завтрак на них приготовила. Кстати, ничего, если он будет слегка пригорелый? — спросила Лена, спокойно глядя на скворчащую массу, которая подгорала перед ней на сковородке.