Моя жизнь и прекрасная игра

Получив мяч, я обманным движением обошел Рене и устремился к штрафной площади. Снова обвел защитников, снова сделал удачный прицельный удар по воротам. Мяч попал в перекладину, но на этот раз я уже был готов добить его головой. Однако Рене дотянулся до мяча, и от его головы он влетел в ворота! В таких случаях и "отличившийся" игрок и его команда предстают перед зрителями в глупом виде. Я был уверен, что этот досадный промах выбьет команду "Васко да Гама" из колеи и тогда, несмотря на проливной дождь и тяжелое поле, нам легче будет забить мяч. На гол Рене трибуны ответили неодобрительными возгласами, но не потому, что "Сантос" повел в счете, а потому, что защитник помешал мне забить магический тысячный гол.

Времени оставалось еще много. Прекрасный передачей Клодоалдо вскрыл защитные линии соперника. Между мной и вратарем оказалось только двое — Фернандо и Рене, которые, однако, находились на некотором расстоянии друг от друга. Я мгновенно ринулся вперед, намереваясь вклиниться в эту брешь еще до того, как они возьмут меня в тиски с обеих сторон. Но Фернандо, стараясь предотвратить мой выход к воротам, поскользнулся на мокрой траве и врезался ногами мне в бок. Публика вскочила с мест. Одиннадцатиметровый!

Конечно, свой тысячный гол я надеялся забить не с пенальти. Но в тот момент я был мысленно согласен и с таким вариантом. Я уже не помню, как долго устанавливал мяч, размышляя о том, как бить. Все это время вратарь не спускал с меня глаз. Я пытался избавиться от всяких посторонних мыслей, не думать о важности этого гола для меня и всей команды. Я пытался сохранить спокойствие, в котором пребывал всего несколько секунд назад. Мне вспомнилось, как давно-давно, играя еще за команду мальчиков "Сантоса", я не смог забить гол с одиннадцатиметрового. Но это воспоминание я перебил мыслью о том, что, чем больше я тяну время, тем больше вероятность промаха. А если промахнусь? Черт возьми! Что ж, тогда забью свой тысячный гол в другой раз. В таком состоянии, когда тело словно истомилось в ожидании, а разум все еще переваривал суть происходящего, я разбежался, ударил по мячу и увидел, как он, обогнув вытянутые руки вратаря, врезался в сетку ворот.

Оглушительный крик стадиона, казалось, остановил дождь, не прекращавшийся в течение всего матча. Из-за ворот ко мне бросилась толпа фотокорреспондентов. Вслед ринулись сотни зрителей с трибун, не обращая внимания на полицию. Болельщики неслись по мокрой траве прямо ко мне. Кто-то сорвал с меня футболку и протянул другую, с огромной цифрой 1000. Потом меня подняли на плечи и понесли по полю. От волнения у меня выступили слезы. Толпы людей выкрикивали приветственные возгласы. Наконец меня опустили на землю, по требованию публики я неторопливо пробежался вокруг поля, чтобы все могли видеть мою "юбилейную" футболку. Я трусцой бежал мимо ликующих трибун "Мараканы", сердце колотилось в груди. Мне было радостно сознавать, что теперь конец всем переживаниям и что именно мне суждено было забить тысячный гол. Зрители стоя приветствовали меня.

Затем я отправился в раздевалку, а вместо меня на поле вышел запасной. Присев, я вдруг ощутил в себе какую-то пустоту. Неторопливо сняв новую футболку с цифрой 1000, я аккуратно сложил ее, чтобы сохранить на память об этом незабываемом дне.

На следующее утро на самых видных местах бразильских газет обсуждались два главнейших события: мой тысячный гол и вторая высадка на Луну американских астронавтов Конрада и Вина. Конечно, это были несравнимые вещи. Пилотируемый полет на Луну, причем не в первый, а во второй раз, являлся, разумеется, более значительным событием, чем какие-то страсти на футбольном поле. Однако лично мне они доставили радость: наконец-то кончился ажиотаж вокруг тысячного гола. Этот гол был забит в моем девятьсот девятом матче, и теперь я мог спокойно играть, целиком посвятив себя более важному предстоящему событию — матчам на первенство мира по футболу 1970 года.

Глава пятнадцатая

Тренер Жоао Салданья сдержал свое обещание — блестяще провел бразильскую сборную через отборочные матчи. Однако затем он стал все чаще проявлять трудноуправляемый характер и серьезно беспокоить нас своими неуравновешенными выходками. Он и раньше в беседах с журналистами частенько терял самообладание, но теперь стал пускать в ход кулаки, а однажды, накинувшись на какого-то клеветника, даже выхватил пистолет. К счастью, пистолет дал осечку, и стоявшие рядом успели вырвать оружие у тренера.