Моя жизнь и прекрасная игра

«Такой спад — явление временное. Главное — расплатиться с самыми настырными кредиторами».

«Это не выход! Ситуация — критическая! Что сейчас можно предпринять?»

«Думаю, что банкротства не избежать…»

Я впился в него взглядом. Банкротство? Мыслимо ли это, ведь каждый бразилец считает, что Пеле один из богатейших людей в стране. Что Рокфеллер по сравнению с ним — нищий. В понятие «каждый» входили и моя семья, и семья Розмари. Они-то с пониманием отнесутся к случившемуся. Но остальные бразильцы! Они не поймут! Я знал своих соотечественников. Кое-кто с ухмылкой будет утверждать, что Пеле — тертый калач, а так называемое банкротство — всего-навсего трюк, чтобы уклониться от налогов, что свои капиталы он уже давно перевел в швейцарский банк или вложил в недвижимость в США, а налоговое управление Бразилии верит всей этой чепухе. Чувство досады вызывал не только финансовый крах. Имя Пеле имело до некоторой степени и нравственную ценность для молодого поколения страны. И вот банкротство!

«Я подумаю, как быть», — сказал я.

И я действительно серьезно обо всем подумал. Прежде всего упрекнул себя, что так слепо полагался на Пепе Гордо и не вникал в коммерческие дела. Мне вспомнились предостережения Розмари. Кроме того, за полгода до этой катастрофы ко мне подошел Зито и сообщил, что он выходит из дела из-за несогласия с Пепе Гордо. Он сказал, что приобрел молочную ферму. Теперь, кроме футбола, все его интересы будут связаны только с ней. Мне, разумеется, следовало расспросить Зито, что конкретно его не устраивало в методах коммерческой деятельности Пепе, но я этого не сделал. Я подумал, если Зито найдет нужным что-нибудь сказать, он не слукавит. Возможно, он даже меня предупреждал, но я пропустил его совет мимо ушей. Я уверен, что если бы Зито наверняка знал, в чем заключались финансовые промахи нашей компании, он бы, конечно, поставил меня в известность. Ведь он всегда был и остается моим другом.

Я с горечью вспомнил, как меня били по ногам защитники соперников, которые хотели выглядеть героями в глазах болельщиков и поэтому вовсю старались вывести меня из строя. Вспомнились ушибы и ссадины, мучившие по ночам, обжигающие компрессы, смертельная усталость от изматывающих тренировок. Скольких сил каждый раз стоили два тайма по сорок пять минут, требовавшие полной самоотдачи во имя того, чтобы обеспечить себе будущее! Будущее? Где оно, это будущее? Теперь оно в нескольких бухгалтерских книгах учета, в малопонятных мне колонках цифр. Да разве это будущее? Нет, это уже прошлое, которое созидалось мучительно и болезненно приобретенным опытом.

Не зная, что мне делать, я решил посоветоваться с сеньором Хосе Бернардесом Феррейрой, банкиром. Кроме того, он был членом клуба «Сантос». Я изложил ему всю ситуацию. Правда, он уже немного был в курсе дела, учитывая деловые связи банка с «Санитария Сантиста».

«Мне надо точно знать, в каком положении мои дела, — сказал я. — Хочу выяснить, что же все-таки случилось и почему. Я должен знать, на что мне рассчитывать. Прошу вас поручить кому-нибудь проверить всю учетную документацию — бумаги, счета, ведомости. Все! Мне надо точно знать, в каком я сейчас положении, кому сколько должен…»

Бернардес обещал выполнить мою просьбу. Когда проверка была закончена, он пригласил меня к себе.

«Так вот, Пеле. Дело плохо».

Я озабоченно взглянул на него.

«Так уж плохо?»

«Хуже быть не может, — произнес он с мрачным видом. — Даже если бы ты продал всю свою землю в Сантусе и в Трес-Корасаесе, все акции, дом в Бауру и дом в Сантусе, тебе все равно не удалось бы покрыть долги».

Я был в полной растерянности. Все эти годы я зарабатывал огромные суммы, почти ничего не тратил и вдруг от них ничего не осталось. Они словно растаяли в суровых словах банкира. Сказанное им казалось мне невероятным.

«Да, это так, — подтвердил Бернардес. — В то же время мы не обнаружили никаких наказуемых моментов в коммерческой практике сеньора Озориса — Пепе Гордо. Ты выдал ему доверенность на управление делами, которую ни под каким видом нельзя было выдавать ни ему, ни кому-либо еще. Теперь он лишен этих полномочий — ничего другого в отношении сеньора Озориса ты предпринять не можешь. Книги учета в таком беспорядке, что трудно в чем-либо разобраться. Ясно лишь то, что фирма задолжала многим кредиторам. Личную ответственность за дела фирмы нес ты, Пепе Гордо лишь подписывал бумаги от твоего имени. Так сказано в контрактах, которые ты с ним заключил».

От всего услышанного мне стало жутко.

«Есть ли какой-нибудь выход? Можно ли еще что-нибудь спасти?»

«Конечно, ты владелец нескольких жилых домов, но квартплаты, получаемой от съемщиков, едва ли хватит на то, чтобы покрыть расходы на текущую эксплуатацию и налоги. Но я посоветовал бы не торопиться с продажей этой недвижимости. Кроме того, у тебя есть еще несколько пустующих домов. Правда, на поддержание их потребуется немного денег. Однако через пару лет они могут возрасти в цене. Что касается магазина «Санитария Сантиста», здесь уже ничего не спасешь».

«Хоть что-нибудь можно предпринять?»