Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Я понял, что другого выхода у меня нет. И тот тюрбан, право на ношение которого я сумел отстоять в дурбанском магистратском суде, я все же снял в знак подчинения правилам Верховного суда. Я прекрасно понимал, что, если откажусь, мой отказ будет обоснованным, однако мне хотелось сберечь силы для более важных сражений. Не стоило попусту растрачивать способности, упорствуя в своем праве носить тюрбан. Эти способности следовало применить в делах, имеющих подлинное значение.

Однако шету Абдулле и некоторым другим моим друзьям не понравилась моя готовность подчиниться — вероятно, они сочли ее признаком слабости. По их мнению, я должен был отстаивать свое право носить тюрбан во время выступлений в суде. Я попытался уговорить их, донести до них истину, напомнив поговорку: «Оказавшись в Риме, поступай как римлянин». А затем сказал:

— Я был бы прав, отказавшись подчиниться, если бы в Индии какой-нибудь английский чиновник или судья приказал мне снять тюрбан, но пренебречь обычаями суда провинции Наталь стало бы неверным решением.

Я сумел успокоить друзей своими аргументами, хотя едва ли полностью убедил их в том, что на вещи нужно смотреть с разных сторон в зависимости от сложившихся обстоятельств. На протяжении всей моей дальнейшей жизни верность истине учила меня ценить важность компромисса. Позже я убедился, что дух компромисса — это важнейшая часть сатьяграхи, хотя это нередко подвергало опасности мою жизнь и вызывало неудовольствие друзей. Но истина тверда, словно алмаз, и нежна, словно цветок.

Сопротивление Юридического общества только добавило мне известности в Южной Африке. Большинство изданий осудило протест, обвинив Общество в несправедливости. Эта неожиданная реклама до некоторой степени облегчила мою работу.

19. Индийский конгресс Наталя

Адвокатская практика всегда оставалась для меня второстепенной деятельностью. Чтобы оправдать мою задержку в Натале, необходимо было сосредоточиться на общественной работе. Одной только петиции об отмене законопроекта, запрещавшего нам голосовать, оказалось явно недостаточно. Была нужна непрерывная агитация, чтобы привлечь к проблеме внимание министра по делам колоний, а для этого, как стало понятно нам всем, требовалась постоянно действующая организация. Я побеседовал с шетом Абдуллой и другими своими друзьями, которые единогласно поддержали решение создать подобную общественную организацию.

Подбор подходящего названия для нее превратился для меня в настоящую головную боль. Она не должна была быть связана с какой-либо политической партией. Название «Конгресс», насколько я знал, не нравилось консерваторам Англии, но именно Конгресс был центром общественной жизни Индии. Я принял решение популяризировать его в Натале. Было бы трусостью отказаться от него, а потому, приведя все свои аргументы, я рекомендовал назвать организацию Индийским конгрессом Наталя. Он появился 22 мая.

Самая просторная комната в доме Дады Абдуллы была в тот день заполнена людьми до отказа. Конгресс получил полное энтузиазма одобрение всех присутствующих. Его устав был прост, зато плата за членство была немалая. Членом Конгресса становился только тот, кто мог вносить пять шиллингов в месяц. Наиболее обеспеченных мы убедили вносить как можно больше. Список открыл сам шет Абдулла, который был готов жертвовать два фунта в месяц. Два других товарища согласились на такую же сумму. Я подумал, что не должен сильно отставать от них, и внес один фунт. Для меня это были большие деньги, но я знал, что стоит мне только устроиться, и такая плата будет мне по карману. И Бог вновь помог мне. Многие согласились на взнос в размере фунта, а тех, кто решил вносить десять шиллингов, оказалось еще больше. Кроме того, были и пожертвования, которые с благодарностью принимались.

Позже оказалось, что по первому требованию платить никто не торопился. Обходить членов Конгресса, живших за пределами Дурбана, было крайне трудно. Первоначальный энтузиазм скоро начал угасать. Даже сбор взносов в самом Дурбане нередко сопровождался упорными уговорами.

Поскольку же меня назначили секретарем организации, обязанность собирать взносы легла на меня. Вскоре мне и моему помощнику пришлось посвящать целые дни одному только сбору средств. Его быстро утомила подобная работа, и я пришел к выводу, что взносы лучше сделать не ежемесячными, а ежегодными, но при этом взимать их строго за год вперед. Итак, я организовал собрание Конгресса. Все участники одобрили предложенную мной меру, а размер минимального годового взноса составил три фунта, после чего наша работа стала значительно проще.

С самого начала я не собирался вести общественной работы на заемные средства. На обещания большинства людей можно полагаться во всех вопросах, кроме финансовых. Мне еще нигде и никогда не встречались люди, готовые без промедлений выделить обещанные деньги, и индийцы Наталя не были в этом смысле исключением. Поскольку же Индийский конгресс Наталя не приступал к работе, если на нее не было средств, он никогда не оказывался в долгу.