Моя жизнь. От зависимости к свободе

Из этих примеров видно, как при подготовке к книге мне пришлось месяцами скрупулезно пересматривать мировую мемуарную литературу, возвращаться к ранее прочитанным книгам, брать в руки произведения многих авторов, на которые в свое время по разным причинам я не обращал внимания. И вот что я заметил: большинство мемуаристов, особенно те, кому приходилось быть в гуще жизни страны, и особенно руководители государств, считают уместным оставить воспоминания своим современникам и грядущим поколениям. В предисловии к своей книге «Решения. Моя жизнь в политике» Герхард Шрёдер, деятельность которого на посту канцлера Германии я ценю особенно, пишет: «Работу над этой книгой я воспринял как вызов для себя, и вместе с тем это принесло огромную пользу. Полезно окинуть взглядом прошлое: еще раз мысленно отследить все пути – отчасти давно забытые или вытесненные из памяти; вспомнить, почему на определенной остановке было решено продолжать прежний курс; вызвать в своем воображении перекресток и поискать причины, по которым тогда, в этой точке, интуитивно предпочли повернуть и не искали другого пути; сегодня, зная все результаты давних решений, проверить, отвечали ли те решения тогдашним намерениям и привели ли они к цели».

Верные слова. Мы – политики. Но не историки. Говорят, историку легко быть умным, ибо он знает, что было после, может одновременно видеть и событие, и его последствия. Но историк не может сделать то, что может политик, – ему не суждено влиять на историю. Шутка «Больше всех изменили историю историки» адресована исказителям истины. К тому же у историка есть возможность использовать временнýю перспективу, в его собственной воле, когда и как давать оценку событию. Но даже при этом, к примеру, хотя с момента распада Советского Союза прошло более 30 лет, сколько бы авторов ни говорило о последствиях этого, до сих пор сложно найти полноценное научное творение, в котором глубоко анализируются причины. Это еще раз ярко свидетельствует о том, что давать оценку историческим событиям – весьма трудная задача.

Одно из главных условий написания книги, особенно мемуаров, – самому быть хозяином своего времени. Вот почему большинство произведений данного жанра рождается тогда, когда за плечами автора уже достаточно прожитых лет. Хотя дело, конечно, не только в этом. Вопрос в том, что пожилой возраст открывает возможность дать оценку своей жизни. Кажется, только в преклонные годы понимаешь, что жизнь – это погоня в поисках своего места в этом мире. Найти себя – значит познать жизнь. Отдаленность во времени позволяет упорядочить и взаимоувязать некогда переплетенные и запутанные нити жизни. Как говорил Есенин, «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстояньи». Если смотреть на пройденный путь спустя много лет, то, несомненно, многие вещи воспринимаются по-другому. Вчерашний день должен помогать нам объективно понимать день сегодняшний. Если верно поймем настоящее, то можем четко представить себе будущее. Когда наступает угроза тупика, путник в первую очередь оглядывается туда, откуда пришел.

Эту книгу нельзя рассматривать ни как обычную биографию, ни как историческое исследование. Да, в книге я рассказываю об основных рубежах своей жизни, пишу о событиях, увиденных мной в двух столетиях или оказавших влияние на мою судьбу. Поэтому, возможно, здесь нередко будут встречаться эпизоды, где основное внимание уделено мне. Но в книге о своей жизни нельзя избежать этого. Часто и другие авторы то и дело попадаются в эту ловушку. В книге Джорджа Буша – младшего «Ключевые решения» на 121-й странице я подчеркнул строки: «Я чувствовал себя комфортно рядом с Бобом. Он откровенный, скромный человек, имевший достаточно внутренних сил. Я пообещал ему, что у него будет доступ ко мне в любое время. Далее я сообщил ему, что есть еще кое-что, о чем он должен узнать, перед тем как вступит в должность: я всерьез рассматривал вариант увеличения количества войск, которые присутствуют в Ираке. Я сказал ему, что знал о том, что у него чудесная жизнь в А&М, но его страна нуждается в нем». Как видите, здесь тоже немало «я». Однако в своей книге я стараюсь придерживаться следующих мудрых слов Бауыржана Момышулы: «Не говори “сделал я”, а скажи “сделала тысяча”, не говори “сделала тысяча”, а скажи “сделал герой”, не говори “сделал герой”, а скажи “сделал народ”. Нелишне помнить и продолжение мысли писателя: «Если я не принадлежу тысяче, если герой не принадлежит народу, то кто может сделать это?»