Моя жизнь с Чаплином

— Это действительно то, чего ты хочешь, Лиллита — в пятнадцать лет выйти замуж за человека его возраста? Что из этого получится? Физическая сторона перестанет быть важной очень быстро, поверь мне, я знаю. Деньги и комфорт? Да, это неплохо, но подумай, от чего ты отказываешься. От своей юности, Лиллита. У тебя никогда не будет шанса найти себя. Ты будешь бледной тенью человека, который живет только ради себя. Который будет какое-то время с тобой, пока не появится другая девушка…

Я настаивала, что она ошибается, но кто-то внутри меня знал, что она права.

В середине дня зазвонил телефон. Мама ответила и вывела меня из комнаты. Она сказала бабушке, что звонила подруга, но мне сообщила, что это был Чарли.

— Наглость этого человека просто невероятна. Он позвонил спросить, как я чувствую себя после вчерашнего приступа, но вел себя так, словно это было единственное, что случилось в его доме.

— Но он позвонил, — сказала я робко. — Значит, ему не все равно. Зачем он стал бы звонить, если бы не волновался за тебя?

— Чтобы понять, насколько ему следует волноваться за себя. Я сказала ему. Я сказала ему то же, что и тебе, — что ему запрещено иметь с тобой отношения, выходящие за рамки работы над «Золотой лихорадкой». Я сказала ему, что если он захочет убрать тебя из картины, я согласна расторгнуть контракт, но при условии, что никогда больше не увижу его.

Помертвев, я спросила:

— Что он ответил?

— О, он сделал вид, что ужасно расстроен тем, что я заняла такую позицию после того, как он заверил меня в так называемой любви к тебе, и т. д. и т. п. Но закончил словами, что если такова моя воля, то так тому и быть. Кстати, тебе, наверное, будет интересно узнать, что больше он не заговаривал о браке.

Я побежала наверх и хлопнула дверью, чувствуя нестерпимое унижение. Как она могла быть такой бессердечной, такой жестокой? Я лежала в постели и страдала. Странно, но минутами я испытывала противоестественное облегчение, что, наконец, все закончилось: я никак не могла смириться с тем, что он вытворял в постели — но это были только короткие мгновения. Мы любили друг друга, а теперь нам не суждено было увидеться вновь.

На студии на следующее утро Элф Ривз объявил, что всех сотрудников отпускают до завтра. Чарли позвонил и сообщил, что это один из тех дней, когда ему ни до чего. Я умирала от желания пойти в дом на Беверли-Хиллз, но не осмеливалась ослушаться маму.

В этот же день она призналась, что позвонила врачу, которого рекомендовал д-р Рейнольдс, и договорилась о визите. Она чувствовала, что пока еще далеко не в форме, хотя после субботнего вечера болей у нее не было. Она просто решила, что вероятно, она неправа — что если у нее что-то не в порядке, безрассудно не пойти к доктору. Эта не свойственная ей забота о собственном здоровье автоматически развеяла мой гнев и вселила в меня тревогу.

Я была обеспокоена, но в тот момент, когда была уверена, что ничем не рискую, подошла к телефону и позвонила в дом Чарли. Ответил Коно. Я назвалась и попросила м-ра Чаплина. Через минуту я услышала голос Чарли, сдержанный и немного отстраненный.

— Откуда ты звонишь?

— Из дома, — сказала я. — Все в порядке, я одна. Я… ты ненавидишь меня?

— Конечно, нет, глупенькая.

Он засмеялся, и его голос звучал более узнаваемо теперь, когда он сообразил, что я звоню не по принуждению.

— Можешь верить или нет, но в эту минуту я как раз стоял здесь, думая о тебе, и желая, чтобы ты позвонила мне. Я думаю, твоя мама чудовищно несправедлива. Она наговорила кучу гадостей, чего я не стерпел бы ни от кого другого, но я неисправимый оптимист, дорогая. Она изменит свое мнение. Она увидит, что нет ничего зазорного в том, что мы делали. А долго ее не будет? Ты можешь удрать и прийти сюда?

— О, боже мой, нет, я не смею теперь после того, как… А ты, разве ты совсем не боишься, что она сделает что-то плохое, если мы снова увидимся?

— Ну, это обычная материнская суета, — сказал он беспечно. — Никому она не собирается на меня доносить, и мы, все трое, прекрасно знаем это. Меня не устраивает перспектива не видеть тебя, но пока что я не пойду наперекор ее истерическим настроениям. Скоро она смирится. Со временем я хотел бы, чтобы ты сюда приходила. Я чувствую себя очень одиноким и мне нужна женщина.

— Уверена, сотни девушек в твоем распоряжении, стоит захотеть — и любая явится через две минуты.

— Сотни? Нет! Тысячи. Но мне нужна ты, а не они.

Мы говорили недолго, но достаточно, чтобы убедить друг друга в том, что наши чувства остались прежними, а может быть, стали еще сильнее. Я повесила трубку, с двояким чувством: я отчаивалась, что мы не вместе, и радовалась, что он по-прежнему любит меня.