Принцессе Дилкуше де Роган, Лондон.
26 ноября 1961 г.
улица Кристин, 5, Париж VI.
Пьер Балмэн приходил на днях навестить в сопровождении весьма очаровательного молодого китайца, с которым познакомился в Пекине. Пьер хотел посмотреть книгу Фрэнсиса [Роуза]. Женщина, читавшая его книгу мне вслух, так наскучила мне, и я часто «отсутствовала», чтобы не слышать ее неприятный голос. Не помня, что Фрэнсис написал о нем и его матери, я дала Пьеру книгу. Мать Пьера, вдова доктора — в свое время открыла магазин для продажи драгоценностей неопределенного вкуса — продала даже свой жемчуг, чтобы оплатить его [Балмэна] первый взнос на улице Франсуа Премьер. Ну вот, когда Пьер прочел описание своей матери как «зеленщицы», представляешь его ужас. Первой его мыслью было призвать к порядку, но он быстро понял, что это была одна из бесконечных врак Фрэнсиса. Американское издание его книги окажется в аховом состоянии, Он пишет, что ежедневно встречался в Берлине с Герингом — Гитлером — Муссолини, все это время гостил вместе с Сесилем в Билиньине. Умоляю, не исправляй книгу для американского издания. Твое имя не должно путаться с его!
Только собиралась написать тебе о Дженет, как она позвонила — она появится завтра утром, чтобы прочесть мне пять страничек, которые написала о картинах. Молю Бога, чтобы она не выболтала лишнего. Она удивительно худая и суетливая — у нее серьезный артрит, она постарела.
Я на 3/4 полька[202]. Напики — чистые поляки, никакой ненависти к кому-либо. Не думаю, что и я ненавижу кого-нибудь теперь. Мой духовный отец вернулся в Англию, а его преемник — старый, старый друг Бернара. Он поможет мне.
Да благословит тебя Бог.
Преданная тебе,
Арнольду Уэйссбергеру, Нью-Йорк.
29 января 1962 г.
улица Кристин, 5, Париж VI.
Я выздоравливаю — не очень быстро, но вполне приемлемо. Я отправилась вчера на просмотр коллекции Пьера Балмэна. Сидела на маленьком стуле между принцессой Изабеллой и нашим послом, генералом Гэвином с его привлекательной женой. Шоу было изумительно прекрасным. И я там присутствовала в лучах славы, которую мне устроил Пьер, но вернулась домой одеревеневшей и уставшей.
Я вошла в комнату сама, без помощи сиделки.
Преданно,