Моя жизнь среди евреев

Соблюдали они его? Ага. Два раза – туда и обратно. Еврейская традиция всегда и во всех основополагающих постулатах и мелких частностях евреями нарушалась, нарушается и нарушаться будет. Что само по себе стало еврейской традицией. Но об этом не принято говорить очень громко. Однако, поскольку или еврей – еврей, или он идиот, те, которые идиотами не были, находили способ мягко, не привлекая внимания общественности, традицию обойти. Особенно в таком щекотливом вопросе, как брак. Который, вообще-то, есть дело не только интимное, но и добровольное.

Иногда и по расчету. Но большей частью по любви. Взаимной. И взаимному же влечению. К красной девице или добру молодцу у нормальных молодых людей еврейской национальности обоих полов оно такое же, как и у всех прочих. Не к тому, кого ему или ей сватают, а к кому угодно. Особенно если вокруг живут не одни только евреи. Что в современном мире происходит практически везде. Но и в несовременном, включая самое что ни на есть замшелое Средневековье и, тем более, Античность, – тоже. Результатом является широкая практика осуждаемых ортодоксальной религиозной традицией браков с представителями других этноконфессиональных групп. Распространенная, в том числе, во времена, когда религия означала куда больше, чем сегодня.

Для особо непонятливых расшифровываем. Евреи женились на польках. Немках. Украинках. Монголках. Японках. Китаянках. Негритянках. Индианках. Голландках. Русских. Француженках. Грузинках. Итальянках. И так далее. Точно так же, как еврейки выходили замуж за всех перечисленных. А также за многих, многих других. Азербайджанцев. Турок. Персов. Татар. Арабов. Узбеков. Казахов. И прочих. Что многим в еврейском народе не нравилось и нравиться не будет. Точно так же, как не всех из числа новых родственников осчастливливало у соседей. Но! Что совершенно точно – до поры.

Поскольку во времена хорошие можно было и носом покривить. Но в плохие выяснялось, что еврейский родственник мог стать и становился счастливым лотерейным билетом для всей семьи. По крайней мере, те из родни, кто к этому родственнику относился по-человечески, имели шанс перебраться на новое место жительства. Поскольку, как в этой книге указано неоднократно, еврейская солидарность сильно преувеличена. И взаимная любовь евреев к своему народу тоже. Но в минуты смертельной опасности, как правило, находятся те, кто спасет. Вытащит из зоны военных действий. Вывезет в безопасное место. Поможет обустроиться на первое время чем Б-г послал. Ну, а что еще в такой ситуации нужно человеку?

Именно поэтому до трети Большой русской алии в Израиле – нееврейские члены еврейских семей. Работающие. Служащие в армии. Переживающие со своей новой родиной все, что выпадает на ее долю. Дай им Б-г здоровья и терпения. Как и всем прочим, кто до них разделил судьбу евреев. Немцев и поляков, среди которых самый высокий процент Праведников народов мира. Тех, кто во время Холокоста спасал евреев, часто рискуя жизнью. Эфиопов, которые до сих пор в достаточном числе прибывают в Израиль в составе семей фалашей – фалаш-мура. И всех прочих. Включая румын и венгров, чехов и болгар. Которые иначе так и жили бы за железным занавесом.

А также арабов. Да-да, арабов. Египетских, ливийских, йеменских, иракских, марокканских, тунисских, алжирских, сирийских, оманских. Присоединившихся к евреям, уезжавшим во Францию, Великобританию, США, Израиль. Растворившихся среди них. Не отличавшихся от евреев на взгляд жителей тех стран, куда они приехали. Да и на собственно еврейский взгляд, честно говоря.

Как не отличались поначалу для репатриантов из СССР израильские арабы от восточных евреев. Особенно выходцев из Марокко. Точнее, именно местные арабы, особенно христиане с их привычками к костюмам и галстукам, на взгляд еврея из Москвы, Таллина и Ленинграда, были и до сих пор остаются похожи на нормального еврея. В то время как расхристанное и мятое существо, хулиганистое и невоспитанное, которое ему настойчиво предлагают считать братом… Ну, замнем для ясности.

Все, кто с евреями приехал, откуда и куда бы ни приехали, с евреями большей частью и остались. Как и предполагал Любавический Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон, когда предлагал оставить их в покое. Не приставать. Дать им стать частью народа. И понимать, что так Б-г захотел. И не еврейское это дело приставать к нему со своими глупостями. Но надо признать, что в еврейской ортодоксии такой он был один. Как у евреев говорят – лидер своего поколения.

И, возвращаясь к тому, о чем, собственно, настоящий раздел, автор не может не вспомнить рассказ о том, как Давид Бен-Гурион после начала алии из стран ислама, в первую очередь арабских, познакомившись с новоприбывшими, на полном серьезе предложил провести массовый гиюр палестинских арабов. Которые, по его мнению, от привычных ему евреев отличались куда меньше.