Моя жизнь среди евреев

Но это про евреев. Которые кормили ожидаемо скучно, но нормально. Тем более с точки зрения недавних советских граждан. Сюрпризы поджидали автора в основном в скромных по отечественным кремлевско-эрмитажным меркам, но стильных залах, где хозяевами было руководство страны. И вот тут они на самом деле зашкаливали. Не потому, что руководство было жадным. Но, как сказано, было оно стильным. Что обязывает. Если бы еще и предупреждали…

Именно на одном из таких обедов, который делегации Всемирного еврейского конгресса давал Госдепартамент – еще во времена Бейкера, при Буше-старшем, – в итоге всей этой американской хренотени автор, не очень понимая того, что делает, съел фиалку. Которая на вкус была премерзкой. Напоминала бумагу. И этот вкус на всю оставшуюся жизнь ассоциируется у автора с Государственным департаментом США. И руководством этой во многих отношениях не такой уж плохой страны. Хотя, надо признать, повара, которые декорировали несчастным цветком его тарелку, вряд ли предполагали, что растение постигнет именно такая судьба.

Дело было в разгар моды на сыроедение. Тогда на каждом приеме в Америке или ее представительствах за рубежом центральным блюдом стола выступала очередная охапка какого-то сена. Или миска с нарезанными соломкой сырыми овощами. Как бы исходя из пожелания здорового образа жизни. Поскольку их следовало окунать для придания этой мечте парнокопытных хоть какого-нибудь вкуса в синтетические салатные заправки – дрессингз. Название приводится во множественном числе. Имела эта помесь соляной кислоты и синтетических пищевых добавок прямое отношение не к здоровому образу жизни, а к хроническому гастриту. Вкус совпадал с названием – в русском смысле этого слова.

И, отметим, они сопровождали и до сего дня сопровождают все без исключения памятные даты в Спасо-Хаузе – резиденции посла США в Москве. Наряду с маленькими абсолютно несъедобными пиццами и прочим отстоем в стиле позднего Гарлема. До самых последних времен, когда нелюбимый российскими политиками и политологами, но на деле абсолютно безобидный посол Макфолл внезапно для московского бомонда начал кормить приглашенных нормально. Еще не так, как это принято в Москве, но без необходимости заедать его угощение горстью таблеток от изжоги. Хотя это не относилось к вашингтонскому приему, о котором идет речь.

Прием этот шел своим чередом. Государственный секретарь произносил скучную речь, которую никто не слушал. Причем, в отличие от американцев, иностранные гости, а они составляли абсолютное большинство в зале, даже не старались делать вид, что их что-то в этой речи заинтересовало. Не только «русские». Европейцы и латиноамериканцы точно так же подбегали к подиуму, чтобы сфотографироваться на фоне Бейкера, меланхолически бубнившего свое. Надо отдать ему должное: он стоически терпел, не моргнув глазом.

С другой стороны, что может в такой ситуации сделать человек, исполняющий в США роль министра иностранных дел? Позвать охрану, чтобы разогнать невоспитанных туземцев? Так ведь он сам их и собрал – на то и туземцы, чтобы быть невоспитанными. Скорее всего, последними в истории Соединенных Штатов иностранными гостями, кто в присутствии первых лиц страны вел себя пристойно, были представители индейских племен. Собранные перед Большим Белым Отцом из Вашингтона, чтобы поговорить о наболевшем. Это у протокола проскакивало. С евреями справиться было нереально. Вот с ними и не справлялись. Даже не пробовали.

Отметим: точно так же вели себя американские хасиды в начале 2000-х в Астане, на открытии столичной синагоги, куда в гости к президенту Евроазиатского конгресса Александру Машкевичу ждали президента Назарбаева. Миллиардеры и сенаторы дисциплинированно ждали в углу, поближе к месту, откуда глава страны должен был произнести речь. С перспективой быть ему представленными.

Прочая публика сидела по обе стороны прохода. Который периодически заполнялся толпой в пейсах, бородах и черных шляпах, выплескивавшейся изо всех щелей. После чего все больше нервничающий начальник охраны Нурсултана Абишевича влетал в этот проход и расчищал его грудью. Имея при этом непередаваемое выражение лица. И голос, который вполне подошел бы темнику Чингисхана.

Было понятно, что если б он только мог применить нагайку… Но это явно было не велено. Что приводило его в совершенную растерянность. Поскольку, как вести себя с этим народом, он явно не понимал. Хотя, отметим, справился блестяще. За минуту до появления президента хасидов оттеснили из прохода. Президент прошел на приличествующей дистанции от массовки. Произнес короткую, но энергичную речь. Благополучно ушел. После чего толпа в лапсердаках снова затопила каждый квадратный сантиметр. Но это никого уже не волновало.