Моя жизнь среди индейцев

Никто из ред-риверов, кроме Риэля, не имел ни малейшего представления о силе канадцев и стоявших за ними англичан. Но он-то знал все, так как бывал на востоке в Оттаве, Монреале и Квебеке и чтением приобрел общие знания обо всем мире. Но здесь, близ нашего торгового пункта, он устраивал одно собрание за другим и взвинчивал свое племя до состояния предельного энтузиазма, уверяя что канадцев-англичан мало, что они неопытны, и индейцы всего за несколько недель смогут покорить врагов силой оружия. Когда индейцы спрашивали наше мнение, мы говорили, что нет ни малейшего шанса победить канадцев, и то же самое говорил живший с ред-риверами католический священник отец Скаллин. Он был прислан епископом Эдмонтонским, чтобы заботиться о духовных нуждах различных племен. Скаллин бегло говорил на языках кри и черноногих и на канадско-французском наречии. Я сомневаюсь, чтобы Риэлю удалось вызвать восстание ред-риверов, если бы в стране сохранились бизоны. Но когда индейцы уже не могли больше существовать охотой на бизонов и начали голодать, они впали в отчаяние, и произошел взрыв. Восстание началось через четыре года после того, как мы впервые обсуждали эти вопросы на берегах Миссури. Все они, вместе взятые — кри и ред-риверы, — не смогли проявить себя в бою так, как это сделала бы горстка черноногих. Риэля судили, приговорили к казни и повесили как изменника.

Ред-риверы, прибывшие с севера, — дети англичан и шотландцев, совершенно не походили на французов-полукровок: торговать и встречаться с ними было просто удовольствием. Женщины этих ред-риверов большей частью голубоглазые, розовощекие блондинки, а мужчины рослые, мускулистые, крепкие, воплощение мужественности — на них приятно было смотреть. Но, позвольте! Я не должен огульно осуждать полукровок-француженок. Я вспоминаю, что некоторые из них казались чрезвычайно милыми, даже в темных, иностранных нарядах, в которые они одевались. Помню, например, некую Шели, муж которой, француз, погиб во время погони на бизонов.

Бизоны продолжали пастись поблизости от нас, и число их, видимо, не уменьшалось, несмотря на то, что ежедневно на охоту выезжала целая орда. Один раз я поехал с несколькими ред-риверами. Мы вскоре завидели стадо, как только выехали за край долины. Мои спутники, скрытые от бизонов крутым бугром, спешились, сняли шляпы и, став на колени, начали креститься. Какой-то почтенный старец произнес длинную молитву об успехе охоты и о том, чтобы ничего дурного не приключилось ни с ними, ни с лошадьми во время погони. Потом они вскочили в седло и понеслись, бешенно нахлестывая лошадей и проклиная их самыми ужасными проклятиями, какие только знали. Кое-кто, кому не хватало слов на родном языке, орал проклятия на ломаном английском.

— Поль, — сказал я одному из ред-риверов, когда погоня кончилась, — а если бы ты погиб во время погони, куда бы отправилась твоя душа?

— Как куда? Конечно, к доброму богу.

— Но после молитвы ты проклинал свою лошадь. Ты произносил ужасные проклятия.

— А!.. Но ведь это говорилось в пылу погони, чтобы поганая скотина скакала быстрее. Добрый бог несомненно знает, что я не хотел его оскорбить. Моя — как это называется — душа отправилась бы в хорошее место.

Чтобы обслуживать бладов и большой лагерь ред-риверов, мы устроили поздней осенью филиал нашего торгового пункта на Флат-Уиллоу-Крике, притоке Масселшелл. Я ездил туда несколько раз в течение зимы, проезжая мимо больших стад бизонов и антилоп; один раз я видел табун диких лошадей, гораздо более диких, чем бизоны, среди которых они бродили. У подножия гор Сноуи, с которых берет начало Флат-Уиллоу, водились огромные стада вапити и оленей, и мы скупали их шкуры в большом количестве.

Редко какая семья кри и ред-риверов владела больше чем полудюжиной лошадей. Многие кри при перенесении лагеря на новое место бывали вынуждены идти пешком, навьючивая свое скромное имущество на собак. Однако эти индейцы не были лентяями; они убивали бизонов и дубили множество шкур, которые выменивали на виски, чай и табак; одежду покупали редко.

Глава XXXIV Последние бизоны

С наступлением весны черноногие и блады двинулись назад в Канаду, чтобы получить от правительства полагающиеся им по договору деньги. Они намеревались осенью вернуться, но сейчас перешли границу и направились на север. Кри и ред-риверы остались около форта. За этот сезон мы наторговали четыре тысячи шкур бизона и почти столько же шкур оленей, вапити и антилоп. За шкуры бизона мы выручили 28000 долларов, за шкуры других животных и, кроме того, бобровые и волчьи меха еще около 5000 долларов. Это был наш рекордный сезон, самый выдающийся на памяти Ягоды. Замечательно, что это произошло в то время, когда бизоны уже были почти полностью истреблены.