Моя жизнь в астрономии

Именно благодаря этим преимуществам ГАИШ в 1960‑х годах стал «центром притяжения» ученых всего мира и именно поэтому в нашем институте эффективно работали прекрасные научные семинары, в том числе знаменитый семинар ОАС, руководимый академиком Я. Б. Зельдовичем. В большинстве остальных случаев противоречия между различными лидерами научных направлений в ГАИШ имели в своей основе чисто научные разногласия и со временем разрешались в процессе дискуссий. Например, на заседаниях ученого совета ГАИШ многократно обсуждалась следующая проблема: где устанавливать 1,5‑метровый телескоп, изготавливаемый на ЛОМО за счет хоздоговорных средств: в Узбекистане на горе Майданак или в Таджикистане на горе Санглок. И там и там были великолепные астроклиматические условия. Профессор П. В. Щеглов был сторонником создания новой обсерватории ГАИШ на горе Санглок, а его ученик кандидат физико-математических наук С. Б. Новиков упорно отстаивал гору Майданак как место строительства новой высокогорной обсерватории ГАИШ. В итоге, после многочисленных дискуссий, победила точка зрения С. Б. Новикова, и ГАИШ построил новую обсерваторию на горе Майданак в Узбекистане. Я посетил практически все соответствующие заседания ученого совета ГАИШ. Это удивительно, но ни на одном из них не был поставлен вопрос: зачем мы стремимся в эту Среднюю Азию, почему бы нам не рассмотреть вопрос о строительстве новой обсерватории на территории Российской Федерации? Никому тогда, в 1970‑х годах, и в голову не могла прийти мысль о том, что Советский Союз может распасться на множество отдельных независимых государств. Все обсуждали лишь чисто научные вопросы: качество астрономических изображений, число ясных ночей и т. п. В итоге после распада СССР мы потеряли нашу новую обсерваторию в Узбекистане. Также мы потеряли и нашу высокогорную обсерваторию вблизи Алма-Аты в Казахстане.

Можно отметить также расхождения по чисто научным подходам к решению некоторых астрофизических проблем между И. С. Шкловским и Б. А. Воронцовым-Вельяминовым. Вспоминаю такой забавный эпизод из жизни ГАИШ. На семинаре в ГАИШ И. С. Шкловский делает доклад на астрофизическую тему, в котором он приводит новые данные по распределению межзвездного вещества в Галактике. По окончании доклада слово берет всеми нами глубоко уважаемый профессор Б. А. Воронцов-Вельяминов, который много занимался этой проблемой. Он говорит: «Иосиф Самуилович, помните, я еще тридцать лет тому назад высказывался на эту тему, но вы тогда со мной не согласились и обозвали меня пещерным человеком? А теперь вы по существу повторяете мои тогдашние утверждения». На это И. С. Шкловский немедленно отреагировал, сказав: «Ну что вы, Борис Александрович! Я считаю, что вы с тех пор заметно выросли». После этого последовал хохот окружающих, и инцидент по существу был исчерпан. Так что все противоречия между учеными ГАИШ носили чисто научный характер и сравнительно легко разрешались. Что касается склок, сплетен и подлых подставок, то за время моего присутствия в ГАИШ, насколько я помню, их никогда не было. В те времена в ГАИШ, как и везде в СССР, существовали лишь проблемы, связанные со свободой слова: была жесткая цензура, как в прессе, так и на радио и телевидении, и не обо всех фактах и событиях можно было свободно высказываться. В ГАИШ главным выразителем общественных настроений был очень талантливый ученый, ученик Соломона Борисовича Пикельнера и прекрасный человек – кандидат, а затем доктор физико-математических наук Ростислав Савич Ирошников (Ростик, как все его любовно называли). Он всегда выступал с открытой прямотой по самым «спорным» и «запрещенным» темам. Это вызывало недовольство и раздражение партийных и административных руководителей физического факультета МГУ и института, поэтому Ростик всегда был в конфликте с руководством. Мы, рядовые сотрудники ГАИШ и Астрономического отделения физического факультета МГУ, его очень уважали и любили. Благоприятному морально-психологическому климату в ГАИШ способствовало то, что директор ГАИШ профессор Д. Я. Мартынов сумел сплотить в единый дружный коллектив ученых людей с самыми разными характерами и темпераментами. Обладая спокойным, ровным характером и особой мудростью, он умел руководить, не мешая людям работать. Пожалуй, единственным недостатком Д. Я. Мартынова было то, что он был обидчив и иногда слишком тяжело переживал резкие выпады в свой адрес со стороны И. С. Шкловского. Большинство ученых ГАИШ, зная вспыльчивый, но быстро отходчивый характер И. С. Шкловского, относились к его бурлящему темпераменту по-философски снисходительно. А Дмитрий Яковлевич всегда очень сильно переживал после стычек с Иосифом Самуиловичем. Впрочем, я, как ученик Дмитрия Яковлевича, считаю себя не вправе как-то оценивать его характер и его поступки. Скажу лишь, что я не только уважал своего шефа, но и искренне его любил. А к Иосифу Самуиловичу Шкловскому я всегда относился с безграничным уважением.