Моё бесконечное падение

Кир заказал блинчики с сиропом и капучино. Для меня. Он в своей манере легкого стёба рассказывал последние сплетни из дома, а я смеялась над обломами Мари. Если бы я в такое время была у нее под рукой — мне было бы не смешно, но в пересказе от братца всё казалось комичным.

— А Сергей?

— Ты спрашиваешь про отчима? — усмехнулся Кир. — С чего бы? Соскучилась?

— Нет.

— Может, хочешь вернуться?

Я промолчала, запивая сладкий блинчик приятным, с шоколадным привкусом, напитком. Потом отвернулась к окну, решаясь на страшное признание и еще одно сближение с Киром.

— Я что-то нашла в их доме.

— Что?

— Не перебивай… Это что-то на уровне интуиции. Когда я захожу в его трофейную…

— У него есть тро… Прости. Продолжай.

— В трофейной я всякий раз чувствую удушье. Знаешь, я начинаю задыхаться от кошмарного запаха разлагающегося мяса, гниющей крови…

— Дыши, слышишь? Успокойся и дыши! Мы в кафе. Я с тобой. Дыши со мной… Вздох. Не торопись. Медленный выдох. Еще раз. Раз… Два…

Я выходила из очередной панической атаки, судорожно хватаясь за руки Кира и боясь отвести от него взгляд. Он контролировал мое дыхание, считал вздохи и выдохи, сжимал запястья в такт счету. И я гораздо быстрее пришла в себя.

— Как часто с тобой такое происходит?

— Случается.

— В нашем доме с тобой такое тоже было?

— Нет. Кажется, нет.

— Тогда, возможно, тебе действительно лучше вернуться.

Я отпустила его руки и откинулась на спинку.

— Пока доверенность на Сергее, я не смогу вернуться домой.

— Как это связано?

— Помнишь ты спрашивал, кому достанется наследство после моей смерти?

Кир кивнул.

— Я выяснила.

— Неужели всё отойдет Машке?

— Она никогда не наследовала состояние папы. Моим опекуном через суд сразу был назначен Сергей. А Мари, как я понимаю, просто пристроилась к нему.

Кир помотал головой, как будто пытался стряхнуть полученные от меня новости.

— Подожди-подожди! Не он подцепил Машку ради тебя, а она присела на него, чтобы остаться с тобой? Бред. Какой же бред! Тогда почему он её не прогонит сейчас? Они постоянно сорятся, спят в разных спальнях… Черт, у них уже доходит до дележа имущества! Они орут так, что крыша над головой трещит…

— Кир?

— Я серьезно, Вита.

— Кир, ты до сих пор спишь на чердаке? Почему?

— Я не могу занять твою комнату. Ты же вернешься?

— Когда-нибудь, — неуверенно пообещала я, — это же мой дом…

— А пока, малыш, пообещай, что больше не пойдешь в трофейную. Пусть Синельников сам разбирается со своими скелетами. Обещаешь?

Я покачала головой.

— Хочу всё выяснить сама. До конца.

— Это глупо, Вита. И небезопасно.

— Пока доверенность написана на Сергея, у Андрея я в безопасности.

— Ах, да. Ты хотела рассказать про порядок наследования.

С минуту меня метало от желания сказать правду и от страха быть пойманной на этой правде.

— Д-да… Мой наследник — твой отец. И мне безопаснее остаться у Андрея. Сам понимаешь. Ты знаешь, что он сделал с твоей матерью.

Кир сразу замкнулся, но я как никто его понимала.

— Кир, я боюсь возвращаться, пока не найду способа защититься от твоего отца.

Он кивнул, пересел ко мне на соседний стул и обнял. Так мы и просидели какое то время, пока не пришло время возвращаться.

По дороге к Синельниковым я купила газету с объявлениями и спрятала ее в сумку. Теперь много придется организовать и решить самой.

Вот только в доме меня уже ждал Андрей.

— Мне позвонил Костя, — пояснил он. — Что-то случилось?

Я нервно дернула плечом.

— Ничего. Со временем, когда все привыкнут, что мы больше не с Котом, всё будет хорошо.

— Вы больше не с Котом, — задумчиво протянул Андрей. — Ты не любишь его? Он тебе не нравится?

Я смутилась, не зная, что сказать отцу моего бывшего парня. К тому же я сама еще не разобралась в своих чувствах. Несколько минут я что-то бормотала про проблемы, трудности и тут же заверяла, что все это на время, что мы разберемся.

И конечно не ожидала, когда Андрей обнял меня за плечи, повернул к окну, чтобы лучше видеть мое лицо и загадочно произнес:

— Да, он слишком зелен и глуп для такой девочки, как ты.

— Я? Он… Нет! Кот отличный парень. И я думаю, мы останемся с ним друзьями…

— Друзья — это слишком мелко. Как подачка. Как пощечина в ответ на чувства. Он глуп, несмотря на то, что мой сын. Упустил такую жемчужину.

Я стояла не в состоянии шелохнуться, завороженная его тихим голосом и поглаживающими движениями ладоней.

— Ты слишком прекрасна, слишком слаба и ранима… Как мать. Я не должен был отдавать тебя сыну. Я сам должен следить и лелеять тебя.

— Леле… Что?

Губы Андрея легко коснулись моего лба, потом виска. И он прошептал мне на ухо, от чего по спине и плечам побежали мурашки.

— Тебе нужен более опытный мужчина, который знает, как заставить цветок распуститься.

То ли его близость так на меня действовала, то ли шепот и приятные волны дрожи, но я не сразу сообразила, что его объятия изменились, стали более мужскими, более интимными.

Робкая попытка отстраниться спровоцировала Андрея на вольности. Он прижался к моим губам и только тогда застыл, все еще не отпуская меня.