Моё сердце в тебе бьётся

Ведь я тогда так испугался, что девчонке может понравиться этот жалкий подкат. Я реально боялся, что перестану быть ее единственным раздражителем в этом мире. А потому сунулся к ней и ничего лучше не придумал, как купить ей мороженое в декабре. Её любимое – клубничное. Идиот? Ну, возможно. Черт его знает, с чего я вдруг решил, что она все это оценит и сменит гнев на милость.

Не оценила, не сменила, а только еще раз прошлась по мне бульдозером из слов и оскорблений. И меня понесло, не остановить. Вот только я ее больше не трогал, ни единого слова не сказал в ее сторону, зато сделал так, что ни один мальчик больше не смел на нее позариться.

Хладнокровно и целенаправленно. Я знал, что именно делал и зачем.

Против толпы не попрешь. Против меня тем более.

Но я был глуп и слеп, чтобы понять очевидную вещь – чтобы я не сделал моя Алёна никогда не попросит меня о помощи, не выкинет белый флаг, не сделает ничего из того, на что я в тайне так надеялся.

Я планомерно, словно маньяк выжидал год за годом, когда же она сломается, даже не подозревая, что своими стараниями делаю эту девочку и ее ко мне ненависть только сильнее.

Пока не стало слишком поздно что-то переигрывать.

Безобидные шутки перешли черту, а меня разнесло от ярости, когда в школьный чат для избранных слили видео, на котором на Княжину выливают целое ведро грязной, протухшей воды. Из-за меня. Потому что именно я запустил этот маховик травли.

Я уже был дома, когда в чате, словно гиены на выгуле, одноклассники начали обсуждать новую забойную издевку над Алёной. И провернула это все девчонка, с которой я тогда на кой-то хрен начал встречаться. Сейчас я даже не вспомню как ее звали. Но четко могу сказать одно – я был с ней, трогал ее, целовал и испытывал какой-то извращенный кайф от того, что Княжина смотрит на нас, кривится и отводит глаза в сторону.

Мне в то время казалось, что я только за счет этих эмоций и живу. Я не мог допустить ее равнодушия, иначе бы просто сдох. Без шуток.

А после я бежал к школе, как на пожар, а потом сидел на лавочке и ждал, когда же она выйдет, совершенно точно зная, что Алёна в это самое время отмывает от грязи свои шикарные волосы, запершись в туалете на первом этаже. Я страшно переживал за нее. Помню, у меня даже руки тогда тряслись от страха, что ее сломали этой злой, отвратительной во всех смыслах, шуткой.

Но, когда она наконец-то вышла, то лишь окинула меня взглядом, полным ненависти, и пошагала в сторону дома. И ни слова. Просто полное понимание в глазах, что все это с моей подачи.

Точка.

А я же лишь шел следом, как побитая собака, и совершенно не мог допетрить, от чего мне так хреново.

Но пацанам в классе категорически запретил в сторону Алёны даже дышать. И девку ту бросил сразу же. Максимально жестко. Смотрел как она рыдает и улыбался. Вот только не оценил, что женская ненависть обернется мне боком.

И если бы Княжина только разрешила мне закрыть ее своим плечом. Но нет! Она будто бы знала куда бить. И тогда я пообещал себе, что больше никогда не сделаю шага ей навстречу, как бы я того на самом деле не хотел. Ах, знал бы я тогда, сколько раз я буду наступать себе на горло. Из-за нее.

- Ты такое же ничтожество, как и они все, – сказала она, а у меня внутри будто бы все умерло.

«Ты такое же ничтожество, как и твоя мать…»

Сколько раз я слышал это от отца? Не счесть. Но получить такое от Алёны было смерти подобно. Она хладнокровно и мстительно убила во мне все то человеческое, что только-только проклюнулось в моей душе.

Но не подумайте, я ее не виню, что оказался больным уродом. Нет! Просто пытаюсь анализировать почему я пробил дно и продолжил свое моральное падение. И я мог бы спасти ее от всех бед, но не сделал ни хрена, а только безучастно, но с болью в сердце, смотрел на ее мучения.

Увы, но в то время я совершенно себя не понимал. Пытался сотни раз разобраться, копался в своей черной, гнилой душе, но не видел дальше собственного носа. Пока перспектива потерять мою Алёну не замаячила на небосводе жизни.

Вот тогда-то до меня наконец и дошло, а потом и оглушило. Только было уже катастрофически поздно…

25.1

POV Никита

Я знал, что работа отца двадцать четыре на семь, рано или поздно, но даст свои плоды. Но не ожидал, что это случится так быстро. Что купится новая квартира в центре, а за городом, у залива, начнет строиться огромный дом в два этажа. Но все случилось так стремительно, а потом отец поставил меня перед фактом: следующий учебный год я буду грызть гранит науки в новой школе, поближе к новому дому.

Сказать, что я труханул, ничего не сказать.

Метался как раненый зверь в клетке, скулил, выл. Все не мог разобрать, где именно у меня болит, свербит и ноет. А потом седьмой класс подошел к концу, и мы с отцом переехали.