Моё сердце в тебе бьётся

И план мой был до безобразия незамысловатый. Она должна была признаться, что тот, с кем она переписывается, нравится ей. А дальше я бы сказал ей, что он — это я и она реально мне нравится.

Видите, как все просто?

Мы бы повздорили, конечно, но, в итоге, Алёна бы обязательно оттаяла, а потом все-таки сменила бы гнев на милость. И это было бы мне самым лучшим подарком ко дню моего рождения.

И я почти добился того, чего хотел. Алёна призналась мне в симпатии. И да, кричала в лицо о своих чувствах. А потом просто взяла и одним махом прихлопнула меня как глупую, надоедливую муху.

- Потому что он не ты.

Мне в тот момент сдохнуть хотелось. Вообще не помню, как до дома добрался. И дальше все как в тумане.

Единственное, что в мозгах отложилось, так это картинка, где я поздравляю ее с Новым годом, когда часы пробили двенадцать раз, а затем выковыриваю из телефона вторую сим-карту, которую завел специально для переписки с Княжиной, и выкидываю ее с балкона куда-то в заснеженные кущи.

Я тогда наивно полагал, что похоронил сраного анонима навсегда. Ведь я реально завидовал страшной, черной завистью самому себе. Я ей нравился, и я же ей был максимально противен.

Абсурд восьмидесятого уровня. Шутка судьбы, не иначе. А может то я сам над собой посмеялся. Не знаю.

Но я реально решил с ней попрощаться от имени тайного поклонника, даже коробку конфет заказал с ее любимой клубникой. Типа последний, прощальный жест и все такое. Помни меня…

Ага.

Сила воли? Не, не слышал о таком…

Через час я уже рыскал под окнами своей спальни и искал в снегу чертову сим-карту, а когда нашел, то долго смотрел на нее и совершенно не понимал, что я делаю и зачем. Но в телефон ее вставил и жадно прочитал, пришедшую, от Алёнки благодарность за сладкий подарок.

Три дня сам над собой измывался, игнорируя ее сообщения. Она хотела со мной общаться, а мне хотелось разложиться на атомы. Ведь переписка с тайным поклонником была дорогой в никуда. И я это прекрасно понимал.

Чертова любовь!

Не выдержал, выключил телефон, а потом фактически потонул в какой-то иррациональной ярости к себе и этому миру. Ну, потому что не было никакого просвета, вот вообще никакого!!! Даже у утопающего была пена морская, а у меня ничего! Долбанный штиль! И мне тогда казалось, что вместе с ненавистью к самому себе я и Княжину возненавидел.

Вы спросите, за что? А я отвечу, что сам не знаю. Просто любить ее было уже невыносимо, а в ненависти была хоть какая-то отдушина. И, придя, после новогодних каникул в школу и увидев, что ей тоже плохо от того, что тайный поклонник больше не пишет ей утром, в обед и вечером, мне на краткий миг стало легче.

Мне хреново. Ей хреново. Гребаный идеальный мир.

И я смотрел в ее красные глаза, лил свой яд, стараясь не замечать, что за грудной клеткой кровоточит изодранное на куски сердце. Ему было больно видеть ее такой несчастной и потерянной. Ему да. А мне?

И мне, черт возьми, тоже!

Потому что уже к вечеру я весь извелся, чувствуя себя настоящим предателем, что бросил свою Алёну. Которой плохо. Которая, по всей видимости, плачет от того, что я больше ей не писал. Что было важнее в этой треклятой жизни – моя боль или то, чтобы она улыбалась?

И понеслось по новой. Она и загадочный Мистер Икс. Тогда как мне, реальному, оставалось только смотреть на то, как Алёна Княжина тонет в общении с человеком без лица. Сюр какой-то, что тут еще скажешь.

Но отказаться от этого странного общения я уже был не в силах. Мечтал это сделать много раз, уговаривал сам себя и никак. Там, где дело касалось моей Алёны, у меня не было никакой выдержки от слова «совсем».

Год прошел, а я только и сделал, что снова набрался храбрости признаться ей во всем.

Это не описать как я тогда нервничал. Но она сама меня пригласила на встречу в день моего рождения. Как я мог сказать ей «нет»? Никак.

И вот первое января. Каток у ТЦ. Пришел намного раньше, ведь переживал, что опоздаю. Не хотелось заставлять ее ждать. И я тогда, видимо, так труханул, что с дуру надел коньки и поперся на лед. Думал, что меня катание немного успокоит. Но ни фига!

Короче, не успел я ей в тот день толком ничего сказать. Стоило Княжиной лишь увидеть меня, как она тут же врубила пятую космическую и драпанула от меня так, что пятки засверкали. Хотелось ломануться за ней, но я в коньках, да и на телефон тут же прилетело от нее предостерегающее сообщение:

«Отбой! Тут Соболевский, собака сутулая! Давай перенесем встречу куда угодно, ибо я даю миллион процентов, что он всё нам обосрет. У него к этому делу врожденный талант».

С Днем рождения, Никита!

Охрененный праздник получился…всю жизнь о таком мечтал!

И знаете, я не хотел больше рисковать и весь конец одиннадцатого класса просто жил, общался с ней, даже где-то пытался шутить, хотя вся ситуация ничего кроме обреченности у меня уже не вызывала.

Я как тогда строил планы? Думал, наступит выпускной, и я напишу ей все как есть, что-то типа такого: