Моё сердце в тебе бьётся

- Вот тут я точно не сомневаюсь, – тепло улыбнулась я, а потом не удержалась и крепко обняла старушку, сбивчиво объясняя ей свой поступок, – Алёнка была права, вы классная. Теперь понятно, почему она вас так сильно любит.

- Ой, сынок…

И снова глаза на мокром месте. Да, бабуля у меня сентиментальная, аж жуть.

Спустя час, когда банька протопилась, она повела меня на пар и жар, чтобы объяснить, где, что лежит и как нужно париться, хотя, конечно, я все и так знала, но услужливо кивала головой на каждое ее слово. А потом наконец-то осталась одна и решила, что…черт с ним, с этим ужасным мужским телом, к которому так не хочется прикасаться. Уж очень я любила это дело банное, чтобы ух, ах и вообще до красных щек.

А потом выйти и вдарить стакан холодного молока, м-м-м…

- Никитушка, совсем забыла, – вдруг открылась дверь в раздевалку, где я уже стянула с себя футболку, – ох, вот прости меня, старую! Веник-то я тебе принести забыла. Тебе крапиву или березу?

- Крапиву, – протянула я руку.

- Ага, Алёнка моя тоже крапивой только парится. Щас ты погреешься, и мы с ней тоже вместе пойдем.

- Капец, – потянула я, – ой-ё!

- Что?

- Да ничего, бабуль, все нормально, – но я только от паники прикрыла рот рукой и вытаращила на старушку глаза.

Че делать-то? Караул! Спасите, помогите!!!

- Ой, а это у тебя что за рисунок на боку такой? Ой, какой страшный, Господи, прости! Это зачем так, сынок? – указала бабуля на татуировку, и я с отчаянием вздохнула.

Да, кто этого Соболевского знает вообще, что все значит! Сам дурной и рисунки на себе такие же идиотские бьет, черт их разбери. Красиво, но…жуть какая-то, честное слово.

- Да просто так, бабуль. Делать было нечего, вот и набил, – разродилась я с объяснениями, но и того было достаточно.

- Эх, молодежь…

И ушла, а я отправилась прямиком в парилку, где впервые кончиками пальцев прикоснулась к странному рисунку. Интересно, что он значит? Хотя, нет, неинтересно. Совершенно!

После моего пара бабуля и Ник, конечно же, парились отдельно. Уж не знаю, что парень ей напел, но старая женщина даже не обиделась, а после напоила нас молоком и уложила по разным комнаткам своего маленького, ветхого, но чистого домишки.

Всего спустя пять минут на телефон пришло сообщение от Соболевского:

«Она у тебя крутая!»

Но я только улыбнулась и ответила:

«Я знаю».

На следующий день, почти перед самым нашим отъездом, нарисовалась моя мать, которую на проржавевшем драндулете привез ее новый кавалер. К слову, кавалер этот был с подбитым глазом, а еще с отчетливым запахом несвежего перегара. Герой-любовник восьмидесятого уровня, ни дать ни взять. Выкинул мать у ворот, кивнул всем сухо и умчался восвояси.

- Ой, дочка, приехала и не одна! Все-таки спуталась с этим бандюганом проклятым да? Эх, срамота! Позор для нашей семьи! – заголосила мать, поглядывая в мою сторону с реально кровожадным взглядом.

- Наташка, ты чего мелешь? – схватилась за сердце бабуля.

- А ты тут молчи, старая. Живешь в своем колхозе словно блаженная. А я мир повидала и вот таких женихов как облупленных знаю, под юбку, а потом в кусты! – не затыкалась моя родительница.

- А ну-ка, мать моя, пошли поговорим, – схватил Соболевский за локоть расходившуюся женщину и потащил в дом, пока мы с бабулей стояли и переваривали случившееся.

- Это она не со зла, Никитушка, – потянула старушка.

- Угу, – кивнула я, слыша, как в сенях ругается родительница.

И кем мы там только не были. Продажная шаболда и выродок бандитский – это самое мягкое, что вырывалось из ее рта в нашу честь. Потом и за квартиру понесла, мол продать надо. Выгодно! Вот у нее уже и документы все готовы, осталось только согласие на продажу подписать. А дальше мать моя вдруг неожиданно притихла, а Никита что-то быстро и сердито утрамбовывал в ее мозги. И, видимо, преуспел.

- Да как ты смеешь? – заорала она.

- Смею, мама, очень даже смею, а твой этот Петя пусть ищет другую лохушку для развода. И не зли меня, а то я возьму и все-таки нажалуюсь на тебя своему бандитскому выродку. Я как, доходчиво изъясняюсь? – но спустя небольшую паузу добавил, – И бабулю мне тут тоже не обижай, буду бдеть.

А потом мы уехали, молча проглатывая километр за километром. И черт, как бы плохо я не относилась к Соболевскому, какие бы дурные вещи о нем не думала, но сегодня мне было стыдно, что моя мать позволила себе столь нелицеприятные эпитеты в его честь.

Стыдно!!! Да!

- Никит, прости, – все-таки выпалила я, спустя примерно час езды.

- Все нормально, Алёнка. Да и не так уж твоя мать была далека от истины, – грустно усмехнулся парень, а я удивленно подняла на него глаза.

- Что?

Но Соболевский ничего не ответил, только привычно прибавил громкости в динамиках, пресекая дальнейшие расспросы. Вот так всегда.

Как заинтересовать идиота? Завтра расскажу.

А не все ли мне равно? Ну…так-то да.

Или нет?

Глава 32 – Без тормозов

POV Алёна

- Ладно, сдаюсь, Никита. Зачем мы здесь? – недоуменно посмотрела я на Соболевского, который зачем-то, вместо дома, приехал на какую-то пустующую парковку на окраине Москвы.