Моё сердце выбрало тебя

— А вообще, Лизавета, хороший он у тебя. Надёжная и настоящая опора тебе в жизни. Ну ладно, я снова отвлеклась. Итак, девушки вы допили свой кофе? — Полякова внимательно посмотрела по сторонам, и взяла чашку из рук Анжелики, которая уже почти допила свой напиток.

Женщина долго рассматривала содержимое дна чашечки, перекатывала её в руках, нежно согревала пальцами и поворачивала в разные стороны, пытаясь рассмотреть сложные хитросплетения кофейной гущи.

— Славная судьба… — тихо подытожила женщина. — Прошлое туманное, горькое детство и юность, много боли и слёз выпало на твою долю, но дальше дорога прямая, светлая, потому что ты сама твёрдо знаешь, чего хочешь в этой жизни. И судьба твоя женская счастливая. Любит тебя твой единственный мужчина, любит так, как говорили в старину - до безумия. И ты его любишь, хоть и пытаешься сейчас бежать от своей любви. Судьба вам быть вместе. Разойдутся тучи над головой вашей, уйдут невзгоды, сотрутся обиды, высохнут слёзы, если только сами захотите всё исправить. Он сложный человек, очень сложный, и только такая, как ты изменить его сможешь. Жизнь его сделать по-настоящему счастливой, двух сыновей родить, и поставить вместе с ним их на ноги. Долгий век вашей жизни вдвоём, очень долгий и очень счастливый…

После того, как Полякова резко замолчала, Лика закрыла лицо руками и громко заплакала.

Ефросинья Семёновна взглянула на неё встревоженно, и моментально отставила чашку в сторону. Она удивлённо посмотрела на Лизу.

— Я чем-то обидела её? Что-то не так сказала?

— Они недавно расстались со своим молодым человеком, о котором вы ей говорили. Это брат Георга.

— Прости, девонька. Я видела темноту, морок над вами, но не думала, что для тебя это будет так больно услышать. Но поверь, я ничего не преувеличила, я сказала лишь то, что увидела. Судьба твоя в нём одном, и бежать от него будешь и гнать его, да не убежишь никуда и не избавишься от него. Он твой человек, а беды уйдут, поверь мне, — женщина поднялась на ноги и подошла ближе, прижимая Анжелику к себе. — Всё у тебя будет хорошо. Счастливая у тебя судьба.

Лика подняла глаза, посмотрела на женщину и сквозь слёзы, улыбнулась.

— Спасибо вам большое!

— Не за что, милая. Просто сама верь в своё счастье. А проблемы и раздоры? Так у кого их не бывает. Мы с мужем душа в душу прожили весь век, а и то всякое бывало. Ревновал меня страшно. Я ведь не чета себе нынешней, первой красавицей была когда-то на хуторе. Он отойти от меня боялся. И ничего, когда понял, что кроме него мне никто не нужен, успокоился и стал совсем другим. Только женщина делает отношения с любимым мужчиной счастливыми, поверь мне, — она снова погладила девушку по волосам и вернулась к столу.

Посмотрев ещё раз на обеих подруг, притихших за столом, Полякова улыбнулась.

— Ну, подружки мои, что-то вы совсем сникли. Пора нам теперь узнать о ещё одной счастливой судьбе, — женщина с улыбкой посмотрела на Лизу, которая в свою очередь уже в нетерпении протягивала ей свою чашку.

Ефросинья Семёновна приняла кружку, и медленно начала прокручивать её по обычной схеме в своих пальцах. Широко улыбнулась и взглянула на Лизавету.

— Вот у нас кто баловень судьбы, от момента рождения и до сегодняшних дней, обласканная и счастливая, а уж любима всеми, от родителей и заканчивая мужчинами, которые появляются в твоей жизни. Удивительная способность и природный женский дар забирать в свой плен сердца их обоих. Но вот твоё сердце смог забрать только один из двух, и покорить его. Нет над вашим с ним домом ни туч, ни скандалов, понимаете, друг друга с полуслова и не омрачит вашу жизнь ничего… — женщина резко замолчала, пристально всматриваясь в витиеватые узоры густой кофейной гущи, которые как бы она не перекатывала чашку, оставались неподвижны.

— Ничего что? — спросила нетерпеливо Лиза, осторожно коснувшись рукой пальцев женщины, лицо которой моментально стало бледным, точно от ужаса.

Полякова сидела неподвижно, и не моргая смотрела прямо перед собой.

— Евдокия Семёновна, вам плохо? — Елизавета осторожно прикоснулась пальцами к плечу женщины, словно пытаясь привести её в чувства.

— Что ты спросила? — Полякова посмотрела на Лизу растерянным взглядом.

— Вы не закончили свой рассказ. Вы сказали, что не омрачит нашу жизнь с Георгом ничего, что… А дальше?

— Вашу жизнь с Георгом? — женщина рассеянно отвечала вопросом на вопрос. — Вы будете с Георгом, конечно, будете вместе.

— А дети? Мы пока, правда, о них совсем не думаем, но всё-таки интересно.

— Дети? Будут, милая, конечно, будут у вас дети.

— А кто? — не унималась Лизавета.

— Извини, вижу плохо. Рисунки, неопределённые, не могу больше ничего сказать, — женщина поспешно отставила кружку в сторону. — Прости.

Лиза вздохнула.

— Значит, мне не так повезло, как Анжелике, — она улыбнулась и посмотрела снова на Полякову, которая сидела по-прежнему молча, и казалось, не замечая их присутствия, с грустью в глазах смотрела в окно.

— Что с вами, Ефросинья Семёновна? — обратилась к ней Анжелика.