Моё сердце выбрало тебя

«Ну и пусть, значит, так будет лучше», — подумала она про себя, мысленно настраиваясь на то, что уже завтра она уедет рано утром домой и забудет всё, случившееся в этой квартире, как неприятный сон.

Лика прикрыла глаза и незаметно уснула.

Артур, поскитавшись по своей спальне из угла в угол, спустился на первый этаж в кухню. Он хотел пить. Выпитый алкоголь иссушал его нутро, словно жажда в пустыне. Внутри всё горело, и ему нужно было срочно потушить пожар, полыхающий внутри.

Он включил точечное освещение над варочной поверхностью и, открыв холодильник, достал бутылку ледяной минеральной воды. Откупорив крышку, хлебнул прямо из горлышка, сделав большой глоток, и поперхнувшись, сильно закашлялся, когда его взгляд остановился на многочисленных коробках с фирменным названием ресторана «Европа». Он потянул к себе одну из них, резко срывая крышку и, обнаружив на дне упаковки кусок фирменного десерта, почувствовал, как кровь приливает к его лицу.

Артур в ярости запустил коробкой в стену и, взглянув на место её падения, замер от представшего перед ним в углу огромного букета белоснежных роз.

Азарян упёрся руками в стол и тяжело задышал. Ощущение, что его как дурака обвели вокруг пальца, поразило его острым приступом безумия. Он схватил неподъёмный букет и, царапая пальцы в кровь о шипы, принялся разрывать его на части. Бросив на пол, топтал нежные бутоны ногами, словно пытаясь таким образом избавиться от самого мужчины, пославшего этот проклятый букет, в личности которого он уже не сомневался.

Его ярость становилась неконтролируемой, потому что следом за букетом со звоном на пол отправились сброшенные его рукой чашки и блюдца, деревянные доски и кухонные ножи. Он сметал всё, что попадалось ему под руку.

Анжелика подскочила в постели, когда на кухне раздался грохот посуды и удары в стену. Она с трудом отходила ото сна, и ей показалось, что всё услышанное ей почудилось. Но когда дверь её спальни резко распахнулась, и зажжённый верхний свет ослепил её, липкие невидимые руки страха, сковали всё её тело.

Артур стоял перед ней в расстёгнутой рубашке, с всклоченными волосами, а в его руке была зажата одна из коробок с десертами. Он медленно приближался к кровати, а она пятилась от него в самый дальний угол.

— Значит, пока меня нет, ты принимаешь подарки от Томашевского? Быстро переключилась! Молодец, хвалю! Провинциальная хватка. Нашла более богатый экземпляр для того, чтобы устроиться в жизни?

— Артур, что ты несёшь?

— Что я несу? А, по-твоему, что это? — он бросил на кровать коробку с десертом. — Ты голодная? Или я не дарю тебе цветов? Почему всё это здесь, в квартире, где мы живём?

— Артур, успокойся, пожалуйста. Я открыла дверь, полагая, что вернулся ты, но там были двое посыльных с цветами и коробками. Я не хотела принимать это, но они всё внесли в комнату без моего позволения.

— Сами внесли? А ты что безвольная и не могла всё это выставить за порог? Ты что, нарочно это всё оставила, чтобы доконать меня сегодня?

— Артур, не кричи, мне страшно!

— Страшно, тебе? — он схватил её руку, резко притягивая к себе.

Анжелика заплакала.

— Мне больно, пусти меня! Я ни в чём перед тобой не виновата. Ни в чём…

— Ты виновата в том, что дала мне надежду, а теперь отталкиваешь и, воспользовавшись моментом, перевела всё своё внимание на другого мужчину, более солидного и влиятельного, чем я. Но ты одного не учла, со мной играть нельзя. Я этого не прощаю, — он повалил её на кровать, и крепко прижимая своим телом на простыни, начал покрывать её шею поцелуями.

Анжелика пыталась вырываться, столкнуть с себя, его в один миг показавшееся нереально тяжёлым тело, но это ей оказалось не под силу. Он оставлял грубые следы своих губ и пальцев на её шее.

— Артур, пожалуйста, отпусти меня. Отпусти! — Лика вцепилась ему ногтями в грудь, но Азарян, похоже, не чувствовал уже ничего, словно одержимый, раненый зверь, он скручивал её ладони и тряс её в своих руках.

— Ты моя, поняла? Моя! И будешь только моей! — он накрыл её губы своими губами, пытаясь подчинить её. Но наткнулся на её зубы, которыми она пыталась защищаться от него.

Злость и агония ослепили, и он уже не понимал, что творит. Рывками разрывал на ней одежду, и словно голодный зверь упивался её кожей, её нежным телом и её страхом. Её внезапный и разрезавший пространство крик отчаяния, заставил его резко остановиться.

Артур смотрел в её глаза, наполненные слезами, на её руки и тело, покрытые красными пятнами от его пальцев и ощущал переходящее в истерику её сбившееся дыхание. Он резко отпустил её и, отвернувшись, присел на край постели.

Азарян боялся посмотреть сейчас на неё, словно пелена ослепления спала с его глаз и он, увидев, то, что натворил в порыве ярости, боялся лицезреть своими собственными глазами, то, что успел разрушить. Он слышал её громкий плач, который разрывал его сердце на части.

Артур резко обернулся и снова посмотрел на неё.

Лика закрывала руками обнажённое тело и пыталась укрыться от его взгляда, притягивая к себе скомканную простынь.