Моё солнечное наваждение

— Как вы себя чувствуете? — первым делом поинтересовался Игнат Сергеевич, устраивая подарочную корзину с фруктами на тумбочку рядом с кроватью Германа.

— Терпимо, — ответил Герман, приподнимаясь на подушке.

— Не утруждайтесь, Герман Олегович, — подал знак Грегор. — Мой визит не займёт много времени. Понимаю, что сейчас ваше состояние оставляет желать лучшего, но всё же я посчитал нужным разъяснить некоторые моменты, которые вы, в силу обстоятельств, знать не можете.

— Слушаю вас. — Герман впился взглядом в невозмутимо спокойное лицо Игната Сергеевича, точь-в-точь такое же, каким его показывают по телевидению. Только сейчас Герман отметил, что Елисей, гордый носитель розовых волос, тощий и нескладный пацан, на самом деле похож на своего отца — человека, от которого зависит экономика одной девятой части суши планеты Земля.

— В первую очередь по поводу Нины Александровны… — Грегор взял незначительную паузу.

— Что с ней?

— Она находится под наблюдением специалистов. Поверьте, это вынужденная, совершенно необходимая мера. По моим данным, в специализированной клинике она пробудет не меньше полугода, скорей всего год. Точнее вам скажет лечащий врач. — Грегор протянул точно такую же визитку, какую Герману дала помощница по хозяйству, вот только по указанным номерам никто не отвечал. — Лучше звонить в первой половине дня, — прочитал мысли Германа незваный посетитель.

Становилось ясно, откуда Герман помнил имя, написанное на куске ламинированного картона. Тот самый чудо-специалист, к которому Грегор-старший рекомендовал обратиться Ярине.

— О Ярине, Герман Олегович, вам тоже не стоит беспокоиться, — безэмоционально продолжил Грегор. — Сейчас она находится в Соединённых Штатах Америки, проживает в Малибу. Насколько мне известно, у неё там есть недвижимость. Она улетела в сопровождении родного дяди на следующий день, сразу после того, как убедилась, что Нина переведена в психиатрическую больницу и избежит уголовного преследования.

— А она избежит?

— Это просьба Ярины, такая же как помощь вашему бизнесу, пока вы находитесь в уязвимом положении. Несколько специалистов занимаются вашими делами, вам не о чем волноваться.

— Спасибо. — Герман невольно усмехнулся.

Конечно же, ему не о чем волноваться. Его приёмная мать находится в психушке, после того, как стреляла в него. Девушка, ради которой он встал под пулю, попросту свалила из страны, не удосужившись убедиться, что он останется жив, а не отправится кормить червей в ближайшие дни, зато милостиво попросила одного из влиятельных людей мира присмотреть за его бизнесом. Какая фантастическая забота, учитывая, что часть доходов этого самого бизнеса принадлежит ей.

— Поймите, — прокашлявшись, произнёс Грегор, взял небольшую паузу, вздохнул и продолжил после того, как подобрал слова: — Девочка находилась в ужасном, подавленном состоянии. Сейчас ей требуется реабилитация, психотерапия. Решение сменить место жительства оправдано многими факторами, но в первую очередь, психическим состоянием Ярины.

— У неё разве была виза? — для чего-то спросил Марков.

— В некоторых, исключительных случаях, американское посольство идёт нам навстречу.

Действительно, можно было не задавать глупый вопрос. Ярина — лучшая подруга сына самого Грегора. Помощь девочке, которая называет второго по влиятельности человека страны «дядя Игнат», — исключительный случай, чрезвычайный настолько, что частный самолёт всего с двумя пассажирами на борту пересёк Атлантику, чтобы приземлиться на берегу Тихого океана.

— Выздоравливайте, Герман Олегович, — сказал Грегор, заметив, что цвет лица собеседника становится бледнее с каждой минутой неприятного разговора. — Повторюсь, вам не о чем беспокоиться. Недоразумения с прессой мы уладили, проведены соответствующие беседы, некоторые, особенно агрессивные журналисты, привлечены к ответственности. Специальные службы провели работу, следов происшествия практически не осталось. Двадцать четвёртая статья Конституции охраняет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и доброго имени. И вот ещё… — Игнат Сергеевич раскрыл папку, которую всё время разговора держал на коленях. — Скорей всего, Ярине будет важно забрать это, как бы то ни было — речь о её родной матери. — Он положил на край кровати смятые тетрадные листы, исписанные рваным почерком. — Дневник матери Ярины.

— Как он оказался у вас?

— К тому времени, как мы попросили об одолжении соответствующие органы, и они пошли нам навстречу, Ярина уже была в США. Дневник вынужден был забрать я. Думаю, Ярине и вам он нужнее. Не беспокойтесь, копий, как физических, так и цифровых больше не существует.

Герман ничуть не сомневался, что копий действительно не осталось. Никому не нужны проблемы ради хайпа, который ненадолго увеличит охват страниц, зато гарантируемо обеспечит долгие проблемы с властными структурами.