Моё тайное увлечение

– Мне хотели запретить… встречаться с тобой. Глупо было делиться с мамой чувствами к тебе. Она рассказала отцу, не со зла, я знаю, а он в свою очередь решил, что ты плохо на меня действуешь.

– Не удивлён, – появляется на любимых губах усмешка. – Наверное, и я бы на его месте решил так же. И я не разочарован в тебе, Ксю. Наверное, я даже могу тебя понять. Сейчас. И пусть то, что я скажу дальше, будет полным эгоизмом с моей стороны, но…

Он напряжённо смотрит в темный потолок, скулы сжаты, лицо сосредоточенно, словно он сомневается в своих мыслях, не может решится. Таким я вижу его впервые, и это пугает.

– Что? Не молчи. Мне ты можешь сказать всё, что угодно. Я пойму.

Он переводит взгляд на меня, и лицо мгновенно расслабляется, а в следующий миг Рома опрокидывает меня на спину и нависает сверху, указательным пальцем поглаживая мой висок:

– Ты достойна лучшей жизни, мышка. Ты должна заниматься тем, чем тебе нравиться заниматься. Жить так, как ты хочешь. Я не могу обещать, что моё предложение выполнит все эти условия. Не могу обещать, что ты не пожалеешь, если согласишься на него, но…

– Завязывай с этими эффектными паузами после «но», – нервно усмехаюсь я.

– Прости, мышка, – улыбается Рома, но глаза остаются серьёзными: – Давай сбежим вместе?

Такого предложения я откровенно не ожидаю, потому и глаза расширяются от удивления, и челюсть плавно едет вниз… Рома расценивает мой шок по-своему и начинает пояснять:

– За финансовую сторону можешь не переживать – мама ещё при жизни открыла мне счёт в банке, и сумма, что там накопилась, будет доступна, как только мне стукнет восемнадцать. Мы уедем поближе к морю. Снимем небольшую квартирку, я найду работу, а ты будешь готовиться к поступлению на следующий год. Я, возможно, тоже. Главное то, что нам не придётся делать что-то против своего желания. И мы будем вместе. Я этого хочу. А ты, мышка?..

Чувствую, как по виску к уху стекает слеза, оказывается, я плачу. Сердце буквально готово разорваться от переполняющих его чувств. Разве могла я о таком хотя бы помыслить?

– Ксень?

– Господи, Ром, я о таком даже мечтать не смела, – смеюсь я сквозь счастливые слёзы. – Хочу… Конечно, я хочу! Куда угодно, главное – с тобой.

Рома выдыхает облегчённый смешок и прижимается своим лбом к моему:

– Мне стыдно перед твоими родителями, но нужно смириться с тем фактом, что я эгоист до мозга костей.

– Буду верить, что когда-нибудь они меня поймут и простят, но, кажется, я ничуть не лучше тебя, – шепчу я в ответ.

– Выходит, мы достойная друг друга пара? – усмехается Рома.

– Выходит, что так, – счастливо соглашаюсь я.

Сцена двадцать третья

Конечно же, я волнуюсь, возвращаясь домой. Во-первых, могла вылезти наружу правда о моём обмане по поводу ночёвки. Во-вторых, у папы с сегодняшнего дня начинается отпуск, а это значит, организовать незаметный побег будет немного сложней.

Но, несмотря на все возможные трудности, я ощущаю себя окрылённой от счастья.

Кто бы мог подумать, что нам с Ромой не обязательно расставаться? Что у нас возможно общее будущее? Что он пересмотрит своё отношение к любви? Что я смогу ему стать настолько нужной, что он не захочет со мной прощаться?

Точно не я. Потому всё случившееся этой ночью имеет послевкусие безграничного счастья.

А родители? Я действительно надеюсь, что когда-нибудь они найдут в себе силы меня простить и понять. В конце концов, все дети однажды покидают отчий дом. И я не стану исключением, пусть и чуть раньше, чем они рассчитывали.

– Ксения? – доносится голос отца из кухни. – Подойди, я как раз хотел с тобой поговорить.

Я вся вытягиваюсь в струнку от напряжения и плохого предчувствия. Но страха не чувствую. Для себя я всё решила, и если придётся, буду прорываться с боем.

– Привет, пап, – заставляю я себя улыбнуться, наблюдая как он наливает себе кофе.

– Присаживайся, – кивает он за стол и сам садится.

Послушно опускаюсь на мягкий диванчик, положив телефон на столешницу сбоку от локтей.

– Что-то случилось?

– Вроде того, – кивает папа серьёзно и всматривается в моё лицо. – Я тут кое-что узнал о твоём пацане…

– Его зовут Рома, пап.

– Да-да, – отмахивается он. – Ты знала, что он подрабатывал в овощной лавке, недалеко отсюда?

– Да…

– А почему его уволили, знаешь?

– Он сам ушёл, насколько мне известно, – чувство неладного усиливается с каждой папиной фразой.

– Скорее, ему позволили уйти, – хмыкает отец. – По его наводке ограбили склад. Думаю, он и сам учувствовал в налёте. Вот так, дочь. Теперь понимаешь, почему я хочу, чтобы ты прекратила с ним общение?

– Нет… То есть, он не мог, – не верю я. Но тут же вспоминаю напряжённый взгляд Ромы на Мишу, когда Виктор в мой первый день в «Беседка-баре» упомянул об ограблении. Неужели Рома и Миша спорили тогда, когда я влезла со своего балкона, именно об этом? Если так, то я права в том, что Рома ни при чём. Это всё дело рук Михаила!