Моё желтоглазое чудо. Книга 2 (СИ)

Это то, что можно назвать тишиной. Это то, что можно назвать миром. Мы с Нейтаном дома, под защитой живущего в соседней квартире Беартиса, без всяких интриг, скандалов и нападений. Колдун упрямо оставался с нами, словно наш ангел-хранитель, только с мечами и без крыльев. Я не видела Тэсс со времен ее ко мне визита, но после Нового года Адриан Георгиевич позвонил и сказал, что подарок доставлен. Мне были не известны причины, по которым он поддерживал с ней связь, но я не видела повода, чтобы обижаться на него за это. Это его жизнь, я не могу ограничивать круг его общения своим мнением.

Этого понимания продолжало недоставать Эду, который до сих пор дулся на нашего химика. Особенно, отчего-то, его беспокоила подаренная Адрианом подвеска, которую я честно носила с самого праздника, не снимая. Но постепенно ему надоедало ныть на тему моей дружбы с чудовищем, и я надеялась, что когда-нибудь они помирятся.

И сейчас, заваривая кофе под бормотание бредущего в ванную парня моей мечты, я понимала: это то, что называется счастьем.

Но еще я понимала, что, как и во всех историях, где главное действующее лицо — не совсем человек, это счастье будет недолгим. И поэтому я радовалась каждой минуте, каждой секунде того мирного времени, что нам дано. Потому что грядущую бурю не остановить человеку.

— Штормы. Ураганы. Торнадо. Землетрясения. Извержения вулканов. Наводнения. Чистейшая природная стихия, сила самой Земли. Что мы, маленькие, жалкие людишки можем с этим сделать? Что мы можем противопоставить миру, в котором мы живем? — вопрошала Милена Серафимовна, стоя за стойкой кафедры и окидывая нас важным взглядом.

Мы сидели на своих местах, глядя на нее и даже задумывались, что именно мы (человечество и человек в частности) можем с этим сделать? Я — так уж точно размышляла, видя в ее вопросе метафорическое отражение моей жизни.

Нейтан сидел рядом, держа меня за руку, и рисовал синицу на листе конспекта. Временами он вздыхал, сонно рассредоточивая взгляд. В такие моменты я сжимала его руку сильней, заставляя едва заметно встрепенуться.

Беартис, в дорогом деловом костюме, сидел по ту сторону кота и смотрел на преподавательницу совершенно безразлично. Я бы даже сказала, скучающе. Я могла ошибаться, но в его глазах должно быть написано что-то вроде «Когда же ты замолчишь, ничего не понимающая в этой жизни женщина?». А ведь еще пятнадцать минут назад он вел себя совсем иначе. Ловил каждое преподавательское слово, смотрел преданными щенячьими глазами. Его реакция на Адриана Георгиевича по-прежнему продолжала меня немного забавлять. То, как обычно серьезный, собранный, сильный и гордый мужчина при одном взгляде на увлеченно рассказывающего о преобразованиях графита химика становился восторженным ребенком было… удивительно.

— А человек, — тем временем продолжала преподавательница. — Может гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Колдун едва слышно фыркнул. Нейтан на миг перевел на него взгляд, потом понимающе улыбнулся и продолжил рисовать синицу. Ему, как и блондину, было совершенно не интересно, что же там может человек.

— Мы построили плотины. Укрепили дома. Поставили датчики и усеяли море буями оповещения, — подняв палец к потолку, сообщила женщина, не обращая на них никакого внимания. — Человек может если не предотвратить стихию, то быть готовым к ней. Встретить ее во всеоружии. И доказать, что он тоже чего-то стоит.

Она говорила с такой всепоглощающей уверенностью, что я всерьез задумалась над ее словами. Настолько всерьез, что едва не пропустила момент, когда голова Нейта мирно свесилась на грудь.

Это была очень интересная, но тяжелая пара.

— Скажи мне потом не будить тебя, а просто идти на пары самой, — вздохнула я, протягивая ему кусочек тирамису на кончике ложечки, словно он был маленьким ребенком.

Нейтан спокойно, плавным движением, забрал лакомство, задумчиво подвигал челюстью, глядя на меня светлыми, карими глазами и благосклонно кивнул:

— Обязательно. Но у меня есть предложение получше. Пошли домой.

— Прямо сейчас? — наивно уточнила я, отделяя ему следующую порцию.

Мы сидели в столовой и сейчас был только обеденный перерыв. Студенты вокруг нас галдели и стучали посудой, быстро разбираясь со своими порциями, и постоянно сменялись на все новых и новых людей. Мы же заняли угловой столик и каждый раз, когда кто-то хотел занять два свободных места, Нейтан на них смотрел. Просто смотрел, даже ничего не говорил. Вот такой вот у нас выразительный взгляд. В маму пошел.

Родителей его я больше не видела. Они звонили временами Беартису, иногда по работе, иногда справиться о делах сыночка, но сюрпризов больше не устраивали. И, по правде сказать, я была этому очень рада.

— А почему бы и нет? — слопав новую порцию пирожного, уточнил Нейт, складывая руки на столе и чуть наклоняясь вперед. — Кто нас остановит?

— Наша совесть, дорогой, — я снова протянула ему сладость. — Наша совесть.

— М-м-м, — откликнулся парень, прожевал и добавил: — Моя совесть не против пойти немного поспать в теплой кроватке.