Моё Золотое руно

— Не надо вставать, — тихо предупредил Моня и тут же громко рыкнул на привставшего Яшку: — Сидеть, я сказал!

— Сиди, Яш, — согласился я, на всякий случай предъявив Моне мои ладони, пустые. — Мы сейчас уйдем.

— Ясон! — Дернулась ко мне Медея, и тут я испугался по-настоящему.

— Меечка, сиди, — попросил я. — Все будет хорошо. К утру я уже буду здесь.

Она всхлипнула сквозь стиснутые зубы.

— Все правильно, — благосклонно подтвердил Моня. — Если не будешь рыпаться, сделаешь дело и пойдешь гулять. А дамочку мы возьмем с собой. Для страховки.

Брюхоногий шагнул к ней, но внезапно запнулся и с удивлением посмотрел вниз.

— Не трогай маму! — Перед ним стоял побелевший от напряжения Тесей с вилкой в руке.

— Не лезь под руку, салага, — пробурчал бандюк, — зашибу ненароком.

Для убедительности он повел рукой, и Тесей мячиком отлетел в руки Шныря.

— Можем и щенка прихватить, — предложил тот.

Каплун задумчиво переводил взгляд с меня на Медею, потом на Тесея.

— Кажется, нам пора переходить к переговорам, — я старался не выдать страха, который холодом затапливал сейчас все мое существо. — Моня, тебе не нужны проблемы, мне не нужны проблемы, мы можем договориться.

— Неужели? — Осклабился Каплун. — Спрашивается вопрос: а чего же ты раньше был такой несговорчивый?

Теперь пришла моя очередь разыгрывать обиду:

— Моня, ты пришел поговорить или дело сделать? Если первое, так мне не интересно. А если второе, так пойдем. Семья сидит за столом и ест свой ужин, я делаю, что тебе надо, а потом ты говоришь мне «адью». И все довольны. Но если хоть пальцем тронешь мою женщину… — Мое лицо само собой исказилось в таком оскале, что Моня на секунду оторопел.

— Ладно, — он почесал дулом переносицу. — Крупногабаритный груз оставляем. Берем только этот чемодан без ручки. Не балуй! — Рыкнул он, когда я сделал шаг к державшему моего сына Шнырю. — А теперь последний штрих.

Он кивнул Брюхоногому, и тот медленно обошел стол, стягивая всем Ангелисам по очереди руки и ноги пластиковой стяжкой. И только сейчас я заметил, что Леньки с момента появления бандитов я не видел и не слышал. Когда очередь дошла до Медеи, она спокойно завела руки назад, лишь ее устремленный на меня взгляд выдавал, в каком отчаянии она находится.

— Ясон… — скорее прочитал по ее губам, чем услышал я.

— Не бойся, сердечко мое. Тесей будет со мной. Мы скоро вернемся, жизнью клянусь.

— Ты с пацаном первый, — кивнул Моня Шнырю.

Затем подтолкнул в спину меня. Я почти скрылся в темноте, когда Медея позвала меня в последний раз:

— Ясон!

Я обернулся. Она вся подалась вперед и смотрела, словно стараясь притянуть к себе силой взгляда:

— Если вы вернетесь оба, я скажу «да».

Спускаясь вниз по тропинке почти в полной темноте, я не пытался справиться с широкой идиотской улыбкой. Медея сказала мне «да».

Подсвечивая дорогу фонариком и ругаясь, весь кагал кое-как сполз на пляж, где днищем на песке лежала небольшая моторная лодка. Шнырь зашвырнул Тесея на борт, а потом раздраженно обернулся ко мне:

— Чего зенки пялишь? Помогай.

— Ну уж нет. — Покачал головой я. — Я ведь приглашенный специалист. Мне дыхалку сбивать нельзя. Так, Моня?

Моня не собирался поднимать кипеш, пока мы не отойдем на безопасное расстояние от берега:

— Ладно, — буркнул он, — дыши… пока.

Но вторым в лодку меня не пустили: сначала через борт перевалился Моня, за ним Шнырь, я и, наконец, чуть не опрокинув нас всех, Брюхоногий.

Моторка медленно скользила на глубину, Шнырь пробирался на корму, чтобы запустить двигатель, Моня всматривался в темноту за нашими спинами. Момент показался мне удобным.

— Тесей! — Крикнул я, всем весом наваливаясь на Моню, — Сигай за борт!

Рука Шныря мелькнула в сантиметре от головы Тесея, но мой сын рыбкой ушел под воду. Теперь все трое шарили фонариками в черноте за бортом, ожидая, когда голова мальчика покажется на поверхности.

В тишине прошло минут пять. Наконец, Моня не выдержал:

— Что, научил стервеца нырять? — Злобно прошипел он. — Ладно, достанем по-другому.

Он опустил ствол револьвера в воду, готовый нажать курок.

— Не…! — Успел крикнуть я.

— Уиии! — По-бабьи взвизгнул Моня, хватаясь за левую ягодицу.

На дне лодки что-то брякнуло. Шнырь посветил фонариком и поднял хорошего размера — с грецкий орех — камень.

— Это что? — Простонал Моня.

— Это тебе прощальный привет и напоминание, что пора отчаливать, — ответил я. — Заводи мотор. Кажется, здесь скоро станет довольно оживленно.

Тесей не соврал, Ленька действительно стрелял как Робин Гуд. Хороший пацан.

— Вернусь, убью гаденыша, — пообещал Моня. — Потом.

— А ведь я могу убить тебя, Моня, сейчас — медленно и вдумчиво произнес я. — Брюхоногий со Шнырем даже «мама» сказать не успеют, а я уже сверну тебе шею.

Стояли мы почти вплотную, так что моя угроза была вполне осуществима. Жаль, что Моня не принял ее всерьез. Что ж, иногда и окаменевшее дерьмо считает себя крепким орешком.

— Уверен? — Ухмыльнулся он. — А я нет. Поверь, парень, я видел много убийц. Ты не такой. Давай проверим. — Он широко развел руки в приглашающем жесте. — Ударь меня.

— Ну, раз ты так просишь…