Мойры сплели свои нити

– Я испугалась, что он в тебя попал, когда ты упал. – Катя осматривала Гектора, помня прошлое дело в Полосатове, когда он даже не заикнулся ей про свою осколочную рану. – Ты точно в порядке?

Он кивнул. Они подошли к поверженному кадровику, склонились. Гектор пощупал пульс. Кадровик был жив.

– Оглушил коллегу, как и Гарифу. – Гектор указал на валявшуюся в траве палицу-«кувалду» с утолщением. – Не касайся ее, для экспертов сюрприз готов. Ваше светило Сиваков наверняка узнает предмет, которым до смерти забили Марго Мосину и забрали с места преступления, подкинув монтировку. Наш герой в конец свинчатку залил – дешево и сердито, укоротил ручку, чтобы под одеждой носить незаметно. Профи.

Он отыскал в траве у багажника пистолет Веригина, но тоже не стал до него дотрагиваться, встал так, чтобы отсечь пистолет от кадровика. Тот не шевелился, еще не пришел в сознание.

Гектор забрал у Кати камеру, прикрепил ее на дверь «Астон Мартина», чтобы только Веригин попал в кадр. Под моросящим дождем камера могла работать, а вот ноутбук нет. Гектор достал из кармана брюк резиновые перчатки, надел их и лишь после этого положил ноутбук на сиденье «Астон Мартина». Однако пока камеру не включал.

Приблизился к Веригину и врезал ему ногой по ребрам.

– Хорош косить. Давай, Алекс, продолжим наш разговор, который мы не завершили в ординаторской. Столько вопросов накопилось у меня к тебе, дружок.

Веригин пошевелился, открыл глаза. Его нос и губы были разбиты. По лицу текла кровь. Катя ощутила, что сердце ее полно жалости к нему… несмотря ни на что! Он – бывший коллега, полицейский, он избавил когда-то красавицу от страшной смерти, он спас тонувшего в выгребной яме ребенка, словно герой Персей, в молодости он совершал подвиги и добрые дела… Что за метаморфоза случилась с ним? В античном мифе именно Персей обезглавил Медузу горгону. А в кашинско-чуриловском мифе что произошло на самом деле?

– Давай колись, как ты их всех кончал, – продолжил Гектор. – Нападение на подчиненного мы видели воочию.

– Ничего я тебе не скажу, – процедил Веригин и выплюнул выбитый зуб. Он дернул руками, проверяя крепость наручников и спиц диска.

– Ладно. Твой выбор, – неожиданно легко согласился Гектор. – Тогда я тебя пристрелю сейчас.

– Сам сядешь.

– Нет, Алекс. Сядет плохой мент – твой кадровик. Потому что я представлю, что это он тебя порешил в схватке за дорогое корыто, что вы с ним не поделили. – Гектор кивнул на авто. – Можешь ничего мне не говорить, я и так знаю, что ты их всех убил – сестер Крайновых пятнадцать лет назад… Да-да, то самое убийство в Чурилове, про которое вспомнил в шоковом состоянии тромбонист на протезе. Ты же просек, о чем идет речь, и узнал его в ту ночь. Ты прикончил Ивана Мосина, потому что он, бывший пожарный, видел тебя у дома сестер, и его жену как свидетельницу. Ты убил Гарифу, ведь именно тебя она подозревала в убийствах девушек.

– Ты спятил, Борщов? – Веригин снова сплюнул кровь. – Ты все на меня одного хочешь повесить?

– Многое недоказуемо, ты сам знаешь. Поэтому я тебя, бешеную лживую тварь, в живых не оставлю. Я не полицейский, к официальному правосудию отношения не имею. Считай, что я приговорю тебя «по понятиям». Ты обо мне справки наводил – я ведь тоже убийца. – Гектор показал ему руки в резиновых перчатках. – Может, мне зачтется на небесах, что тебя ликвидирую за все, что ты натворил.

Он нагнулся и поднял пистолет, осмотрел.

– Как раз два патрона. В отличие от тебя, я не промахнусь. Пушка ведь не твоя табельная. Ствол – переделанная для стрельбы травматика. Правильно, ты же не дурак – светиться со своим оружием. А этот паленый, нигде не значится. Два выстрела – в руку и в сердце. Кадровик твой в отключке. Он нас не видит, не слышит сейчас. Я оставлю его отпечатки на стволе. Получится картинка такая – вы поссорились, ты за дубинку, он за ствол, выстрелил с расстояния тебе в руку, ты его ударил дубинкой, он, падая, выстрелил уже в упор при близком контакте, попал тебе прямо в сердце. И никакой моей ДНК от нашей схватки на твоих тряпках – дождик, на удачу, все смоет. Кроме пальчиков. Ну, поехали… Готов? Три, четыре… Ариведерчи, Алекс!

И Гектор вскинул пистолет, даже не целясь.

– Постой! – крикнул Веригин.

Катя стиснула зубы. Надо пережить Великий Блеф Гектора Троянского. Который сейчас безжалостно ломает противнику ментальный хребет. Он проделывал подобное с террористами, с боевиками. Надо подыграть, чтобы Веригин поверил. Однако Катя холодела от мысли, что произойдет у ангаров, если Веригин не сломается.

– Я не убивал девчонок в Чурилове! – выкрикнул Веригин. – Ты зациклился на чуриловском деле, полковник. И на сумасшедшем музыканте… Я его потом узнал, да… Одноногий пацан… И не я убил Гарифу. Я прочел о ней только в сводках утром!

– Как скучно. Ты виляешь. Не хочешь умирать? – Гектор не опускал пистолета. – Но я жажду тебя грохнуть, Алекс. Ты посмел покуситься на нее. – Гектор кивнул на Катю. – Ты в нее стрелял, чтобы убить. Я тебя не прощаю.

Выражение лица его изменилось. Наверное, лишь в бою он был такой… страшный…