Мойры сплели свои нити

– Мы должны быть с тобой готовы к неудаче, – тихо произнесла Катя. – Может случиться, что дело ограничится задержанием Веригина. Остальное так и останется тайной. Через пятнадцать лет мы не сможем установить наверняка, что же случилось на самом деле.

– Нет. Я не отступлюсь. – Гектор покачал головой. – Я тебе докажу. Я должен. Я не сдамся. И потом, у нас свежее убийство Гарифы Медозовой. На чьих руках ее кровь?

– Полиция предъявит обвинение Марату. Гек, понимаешь, есть вещи за пределами даже твоих выдающихся способностей. Мы столько узнали про всех за эти дни. Но сумерки лишь сгустились. С Пяткиным ведь тоже многое не сходится, – возразила Катя.

Она собралась по привычке пуститься в рассуждения, раскладывая все по полочкам, хотя пока еще сама не до конца представляла, что же именно не сходится и настораживает ее, как вдруг…

Они ехали из дома отдыха в Чурилов сельским проселком, вившимся по краю пустынного Змеиного луга. На холме справа деревня Жадино. Проселок вильнул и вывел их к подножию другого холма, к заброшенным домам Пузановки, где когда-то находилась автобусная остановка, сгинувшая во мраке времен…

И внезапно они услышали ЭТО.

Дикий нечеловеческий вопль донесся с холма.

Эхо подхватило его, разнесло по Змеиному лугу.

Глава 31 Коза Амалфея

Душераздирающий вопль повторился. Следом послышался грохот, звон металла – что-то рушилось в Пузановке!

– Падение дома Эшеров? Что еще стряслось? – Гектор дал газ, и они на большой скорости въехали на холм.

И первое, что увидели, – трактор. Он волок на тросе из кустов в сторону дороги груду ржавой металлической сетки-рабицы с обрывками линялой ленты. Катя узнала ограду обвалившегося колодца.

– Кто орет? – крикнул Гектор из машины трактористу. Однако тот из-за шума мотора и грохота не расслышал, указал на кусты и заросли крапивы.

И в этот миг снова раздался нечеловеческий жуткий вопль, подхваченный эхом. Он доносился со стороны колодца.

За кустами и крапивой на приличном удалении от груды гнилых бревен и остатков сруба двое мужчин в джинсах, футболках и бейсболках – один лет сорока, а второй молодой паренек лет шестнадцати, – они, споря, разбирали спутанную веревку. Из зарослей крапивы на Катю глазели еще два существа – внушительного вида белый козел с бородой и могучими рогами и пятнистая коза абсолютно альпийского вида. Они меланхолично жевали, созерцая аврал вокруг колодца.

– Привет, что у вас творится? – спросил Гектор мужчину. – Помощь нужна?

– Ох, спасибо! Наша коза провалилась туда, – мужчина показал в сторону гнилых бревен. – В чертову яму. Сколько раз уж требовали у городской администрации засыпать старый колодец – все денег у них нет. Я фермер из Жадино, а это мой сын, – он кивнул в сторону подростка, тот распутал конец и начал обвязываться веревкой вокруг пояса. – Мы с друзьями держим сыроварню. Но козы – хулиганье, открывают мордой щеколду загона и в пампасы на волю. Других, нубийских, мы на лугу сейчас отловили, вернули на ферму. А эта троица с козлом убрела далеко. Коза в колодец упала! А она у нас дамасской породы, охренительно дорогая, как крыло от «боинга»! Андрюша, не смей! Я тебя в чертову яму не пущу! Это очень опасно! – Он подошел к сыну и начал отнимать у него веревку.

– Я легче, чем ты, папа, под тобой земля провалится! Она погибнет там! – Парень упирался.

Из колодца опять истошно завопили, взывая о помощи – блеяние, хрип, стон…

– Погодите, не суетитесь. – Гектор снял пиджак и вручил его Кате. – Оставайся здесь, к колодцу не приближайся. Я сам сейчас гляну, что с вашей розой Дамаска, – обратился он к фермерам-сыроварам.

– Гек. – Катя схватила его за руку. – Хотя бы сам веревкой сначала обвяжись!

– Спокойствие, только спокойствие. Друзья, одолжите мне веревку, юноша, вы меня подстрахуете. Вы альпинизмом занимались? Нет? А я в вашем возрасте увлекался, – обратился он к парню.

Фермер моментально стащил с сына веревку и набросил на Гектора, явно обрадованный, что незнакомец берет на себя спасение его дорогущей дамасской козы. Гектор неспешно приблизился к бревнам, обходя их кругом. Затем так же медленно подошел к остаткам гнилого сруба и заглянул в колодец.

– Маленький сирийский камрад, как ты там? – позвал он участливо. – Вижу ноги козы и копыта. Она рухнула вниз башкой. Вижу бревна, она не достигла дна, застряла.

Коза в колодце опять заорала, заблеяла. Сердце Кати сжалось, хотя ситуация отдавала почти комедией.

– Катенька, принеси мне, пожалуйста, веревку из багажника и трос захвати, – попросил Гектор, бросая издалека ей ключи от машины. – Я спущусь и обвяжу козу поперек туловища, мы ее вместе вытащим.

Катя поймала ключи на лету и помчалась к «Гелендвагену», забрала из багажника все что нужно.

– Кидай веревку, не подходи ко мне, – велел Гектор, когда она вернулась.

Брошенный Катей моток веревки он повесил себе на плечо, снова обошел колодец, выбирая место между гнилыми бревнами, сел на землю, спустил в провал ноги.

Оба фермера и Катя вцепились в свободный конец веревки, страхуя его, и он плавно скользнул вниз – во тьму колодца.