Читаем Моисей полностью

Необычность этого града заключалась не только в том, что градины были чрезвычайно крупными — некоторые величиной с яйцо, а некоторые — с увесистый булыжник. Самое удивительное было, что сами градины были изо льда, а внутри них бушевал огонь. Падая на землю, градины разбивались, и огонь охватывал посевы. Если же градины попадали на человека или на животное, то убивали их наповал.

На сей раз фараон вроде бы согласен на все условия Моисея; он даже готов навсегда отпустить евреев из Египта: «И послал фараон, и призвал Моше и Аарона, и сказал им: "Согрешил я на этот раз. Прав Бог, а я и народ мой — грешны. Помолитесь Богу и довольно быть громам Всесильного и граду, и я отпущу вас — не останетесь более здесь"...» (Исх. 9:27—28).

Но как только по слову Моисея град прекращается, фараон вновь отрекается от своих слов — отрекается, уже сознавая, что был не прав, когда слишком высокомерно говорил о Боге — Творце мира, но упорно не желая признавать этого вслух.

Восьмая казнь опять выглядит как обыкновенное природное бедствие — нашествие на страну гигантских полчищ саранчи. Все повторяется: Моисей снова является к фараону и предупреждает его, что саранча покроет всю поверхность земли и пожрет всю растительность, которая уцелела от града. В том числе — и начавший созревать урожай основных зерновых культур — пшеницы и полбы. И на этот раз приближенные фараона уговаривают своего повелителя смириться и избавиться от евреев, которые вместе с их Богом принесли стране столько бедствий. Фараон внимает этим советам, вызывает к себе Моисея и милостиво сообщает ему, что готов отпустить в пустыню всех взрослых мужчин, но при этом женщины и дети останутся в Египте в качестве заложников. И когда Моисей отказывается принять это предложение, фараон приходит в ярость и начинает угрожать расправой не только Моисею и Аарону, но и всему еврейскому народу, явно задумавшему окончательно разорвать цепи рабства:

«И сказал им (фараон. — П. Л.): "Да будет так с вами Бог, как я отпущу вас и детей ваших. Смотрите: беда перед вами!"» (Исх. 10:10).

Но беда оказывается перед Египтом.

Восточный ветер приносит стаи саранчи, которая «пожрала всю траву земли и всякий плод дерева, который оставил град». Теперь над Египтом явственно замаячил призрак голода.

Когда же и после этого фараон отказался отпустить евреев, на Египет обрушивается девятая, предпоследняя казнь — казнь осязаемой тьмой.

Любопытно, что Моисей в Библии не предупреждает фараона об этой казни: тьма опускается на Египет внезапно и покрывает в мгновение всю страну, опять за исключением провинции Гесем. Но речь идет отнюдь не об обычной темноте. «Никакая сила огня не могла дать египтянам свет, никакое сияние звезд не было достаточным, чтобы осветить темноту этой ночи», — говорится в Книге Премудрости Соломоновой. Пытаясь постичь природу этой тьмы, Сфорно в своих комментариях разъясняет: «Обычная тьма, то есть отсутствие света, была удалена. Наступившая тьма была совершенно иного рода: не временное отсутствие света, а полная неспособность принять его».

Библия сообщает, что тьма была настолько кромешной, что люди «не видели друг друга, и не вставал со своего места никто три дня». Устное предание сообщает, что, как и все остальные казни, наказание тьмой длилось семь дней. Однако в последние три дня люди не только не видели друг друга, но и были не способны двигаться даже ощупью внутри дома: стоявший не мог сесть или лечь, а сидевший не мог встать — тьма обволакивала их, словно липкая паутина.

Как только тьма развеялась, фараон сам вызвал к себе Моисея и сообщил ему, что разрешает евреям покинуть на три дня Египет, причем, как и настаивал Моисей, всем евреям — не только мужчинам, но и женщинам и детям. Он ставит при этом только одно условие: принадлежащий им скот останется в Египте.

Но теперь эти слова вызывают у Моисея только усмешку. Но ведь без скота мы не сможем приносить жертвы, — говорит он фараону. — Ведь только на месте Бог пообещал нам раскрыть, как мы должны служить Ему, какие животные и в каком количестве понадобятся для жертвоприношения. И потому мы возьмем весь свой скот до последнего копыта. И не только свой — ты сам дашь нам животных для того, чтобы мы принесли за тебя жертву. А вернемся ли мы назад? Не знаю, не знаю...

И реакция владыки Египта на эти слова оказывается вполне предсказуемой. Ибо даже раздавленный обрушившимися на его страну бедами, он все равно остается фараоном; он не готов плясать под чью бы то ни было дудку, а тем более — под дудку этого еврея.

«И сказал ему фараон: "Иди прочь от меня! Берегись, чтобы ты больше не увидел лица моего, ибо в день, когда увидишь лицо мое — умрешь!"» (Исх. 10:28—29).

— Что ж, — ответил на это Моисей. — На этот раз ты сказал правду: я не увижу больше лица твоего. Но, прежде чем я уйду, я должен сказать: если ты не изменишь своего решения, Бог нашлет на Египет еще одну казнь, и умрет всякий первенец в стране Египетской — от первенца фараона до первенца рабыни, и все первенцы скота.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное