Моисей

Отец Александр Мень, также видевший в Мернептахе фараона Исхода и находивший этому немало подтверждений вне Священной истории, реконструирует возможный ход событий того времени следующим образом:

«Между тем Мернептах, рассеяв ливийцев, быстрым маршем двигал свои войска на восток, чтобы обрушить карающую руку на мятежную Сирию. Когда он прибыл в Раамсес, он узнал, что Израиль и другие еврейские племена скрылись на востоке, вероятно, для того, чтобы примкнуть к восставшим соплеменникам. Не теряя ни дня, Мернептах погнал колесницы к берегам Тростникового моря. О местоположении Израиля ему, очевидно, донесли из Этама (мидраш подтверждает это, говоря, что засланные в еврейский стан соглядатаи фараона доложили ему, где именно беглецы раскинули свой лагерь. — п. л.). Теперь пустыня "заперла" евреев...»

Что же заставило Мернептаха, потерявшего в ходе преследования евреев, воздвигнуть стелу в честь своей победы? Отец Мень считал, что дело было не только в том, что фараон хотел выдать желаемое за действительное. По его версии, вероятнее всего, «Мернептах был уверен, что Израиль был обречен на неминуемую гибель среди безводных пространств», — уверен настолько, что, прекратив преследование, двинулся дальше, на мятежные провинции Палестины. «Кампания в Палестине прошла для фараона необыкновенно удачно. Он разбил хеттов, опустошил ханаанские города и селения, толпы рабов и военнопленных снова были приведены из мятежных городов побережья — Аскалона и Гезера. В Галилее был предан огню и мечу ряд крепостей. Сирия лежала у ног фараона. Египет ликовал». Так отчего же после всего этого и в самом деле было не воздвигнуть стелу?!

Сталкиваясь с библейским рассказом и попытками дать ему естественное объяснение, мы ясно видим, в чем именно заключается коренное противоречие между мышлением религиозного и рационально настроенного светского человека.

Так как для светского рационалиста неприемлема сама идея существования Бога, то он настойчиво ищет естественное объяснение тому, что религия трактует как чудо. При этом он даже не замечает, что в ходе поисков такого объяснения допускает множество случайных факторов и их совпадений, вероятность которых крайне мала. Скажем больше: она настолько мала, что практически стремится к нулю, заставляя думать, что речь идет отнюдь не о такой уж случайности. К примеру, в гипотезе Монте буря в Средиземном море возникает неожиданно, то есть случайно. Причем случайно именно тогда, когда египтяне находятся посреди озера Сирбонис, а евреи его уже случайно перешли. Причем все это, обратите внимание, происходит в еврейском месяце нисане, а именно 24 нисана 2448 года по еврейскому летосчислению, то есть в апреле, а озеро Сирбонис высыхало обычно летом, то есть в июне—августе. Выходит, именно в том году оно должно было по причине случайной засухи случайно пересохнуть именно в апреле!

Религиозное мышление отвергает понятия «случайности» и «вероятности» и объясняет все прямым вмешательством в происходящее Бога. При этом все комментаторы Библии обращают внимание на те детали чуда рассечения моря, которые никак не могут быть объяснены естественным путем. К примеру, на тот «факт», что воды Тростникового моря встали стеной и были тверды, как скала, но при этом внутри за этой стеклянной стеной оставались жидкими, и в них плавала рыба.

Однако любопытно, что при этом и то и другое мышление почему-то начисто отвергают полунамеком высказанную Иосифом Флавием возможность того, что Моисей с самого начала именно так все и планировал, заманив египтян в тщательно подготовленную им ловушку, выиграв, таким образом, без боя поистине грандиозное сражение. То возражение, что фараон и его военачальники отнюдь не были дилетантами в военном деле, а потому и не могли попасться в такую ловушку, выглядит спорным — особенно если учесть, что фараоном в тот момент правили скорее эмоции, чем разум.

Как бы то ни было, уже на этом, первом этапе становления Моисея как лидера нации он проявляет себя и великим знатоком массовой психологии, и умелым оратором, способным найти нужные слова, чтобы утихомирить толпу и заставить ее признать свою власть, и талантливым поэтом, и, несомненно, выдающимся военачальником.

И все же подлинным духовным и политическим лидером нации ему было суждено стать в последующие годы, в течение которых евреям предстояло блуждать по Синайской пустыне.

Часть вторая. ПУСТЫНЯ.

Глава первая. БИТВА С АМАЛЕКОМ.