Моисей

«Мидраш Танхума» утверждает, что в воде образовался не один, а двенадцать проходов, так что каждое из еврейских колен шло по своему проходу. При этом воды вокруг идущих вдоль этих туннелей евреев стояли стеной и одновременно были совершенно прозрачными, так что евреи видели плавающих в них рыб, над головами у них тоже был свод из застывшей воды, а почва под ногами была совершенно твердой.

Тем временем то ли начало светать, то ли выглянула луна и окружавшая египтян тьма слегка рассеялась, и фараон с остальными своими солдатами увидели, как евреи переходят посуху через море. Охваченный азартом преследования, он погнал своих коней вперед и вслед за ним по чудесному туннелю бросились и остальные колесницы, к которым затем присоединились и всадники с пехотинцами. Но странное дело – если евреи свободно шли по твердой почве, которая до недавнего времени была морским дном, то колеса египетских колесниц начали застревать в вязком иле и кони с трудом волочили их вперед, а затем колеса начали попросту слетать с колесниц, те стали налетать одна на другую и переворачиваться. Дикие вопли возничих, ржание обезумевших лошадей, продолжавших тащить вперед уже бесколесые повозки, полная утрата фараоном контроля над ситуацией – все это посеяло панику в египетской армии, и пехотинцы и всадники, топча друг друга, бросились назад.

Когда над Синайской пустыней показалась алая полоска рассвета, евреи закончили переход. В тот момент, когда последний из них выбрался на берег, Моисей простер свою руку над морем – и его воды тотчас сомкнулись так, как и прежде. Мощные потоки воды тут же обрушились сверху на находившихся в самой середине туннеля египтян, обрекая их на смерть в морской пучине.

Однако сам фараон, утверждает устное предание, как раз не погиб – по воле Бога он выплыл, стал свидетелем гибели своей армии и затем с большими трудностями добрался до своей столицы[70].

В тот час, когда утро окончательно вступило в свои права, на берег начало выбрасывать тела и оружие утонувших египтян. Ликование, охватившее Моисея и всех евреев от осознания того, что смертельная опасность миновала и гнавшийся за ними враг повержен, было так велико, что Моисей словно забыл о своем заикании и затянул на ходу сочиняемый им гимн в честь Всевышнего, который был тут же подхвачен идущими за ним мужчинами:

Воспою Богу, ибо высоко вознесся Он,
коня и всадника поверг Он в море.
Сила моя и ликование – Бог,
Он был спасением мне, это –
Всесильный мой, и я прославлю Его,
Всесильный отца моего – Его превознесу.

Колесницы фараона и войско его вверг он в море,

и избранные военачальники его потонули в море Суф.
Пучины покрыли их, погрузились в бездны, как камень.
Десница Твоя, Боже, прекрасна в мощи, десница Твоя врага сокрушает.
Величием своим сокрушаешь Ты восстающих против Тебя;
Посылаешь гнев Свой, и он сжигает их, как солому.
И от гневного дыхания Твоего взгромоздились воды,
Встали, как стена, струи, смерзлись пучины в сердце моря.
Сказал недруг: погонюсь, настигну, поделю добычу, насытится ими душа моя,
Обнажу меч мой, истребит их рука моя.

Ты дунул духом Своим – и покрыло их море, погрузились, как свинец, в воды могучие.

Кто, как Ты, среди сильных, Господи?!
Кто, как Ты, восхваляем в трепете, творящий чудеса?!

(Исх., 15:1-11).

Женщины, утверждает Библия, пели эту песню, подыгрывая себе на барабанах и бубнах, причем роль запевалы играла у них сестра Моисея – пророчица Мирьям. Впрочем, устное предание настаивает на том, что в тот момент до уровня пророков поднялись все евреи, как мужчины, так и женщины, ибо им было дано увидеть такое, что обычный человек увидеть не в состоянии.

Еще в течение нескольких дней евреи собирали выносимые на берег имущество египтян и их оружие. Теперь они и в самом деле были вооружены и более-менее готовы к стычке с врагом, хотя для того, чтобы действительно превратиться в мощную боеспособную армию, им еще предстояло многому научиться.

* * *

И снова историки утверждают, что чуду рассечения моря можно дать вполне естественное объяснение. Две наиболее признанные в кругах ученых гипотезы суммировал в своих библейских сказаниях Зенон Косидовский: