Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

Рамсес Второй правил так долго, что всем казалось, что он будет править вечно. Но пришел день, и трон фараона занял Мернептах, которому тогда было уже шестьдесят лет. Надо сказать, что из множества сыновей своих Рамсес Второй выбрал в преемники наихудшего – глупого, недальновидного, нерешительного, слабохарактерного… Начав перечислять недостатки нынешнего фараона, трудно остановиться, потому что недостатков у него великое множество. А достоинство у Мернептаха всего одно – он почтительный сын, при жизни отца относился к нему с великим уважением и до сих пор воздает ему почести. Вот эта сыновняя почтительность и перевесила в глазах Рамсеса Второго все остальные недостатки сына. Так Мернептах из простых писцов при отце своем выдвинулся в военачальники, затем стал командовать всем войском, был назван преемником отца своего, а после его смерти стал фараоном.

Новый фараон начал с того, что подослал убийц ко всем своим братьям, чтобы никто из них не смог бы претендовать на трон. Воля фараона, избравшего себе преемника, священна, но всегда можно сослаться на то, что фараон был введен в заблуждение, или придумать какой-то другой повод и поднять мятеж. Было бы на кого опереться, а уж подходящий повод для мятежа найдется всегда. Никто не ожидал от ограниченного Мернептаха подобной предусмотрительности. Впрочем, из-за своей ограниченности он ее и проявил. Сознавал собственное ничтожество, понимал, что любой из двух десятков братьев сможет править не хуже его, а может даже, и лучше, вот и принял меры. И как умело все организовал – умертвил всех братьев в одночасье, чтобы никто из них не смог заподозрить неладное и убежать. Кто-то заснул и не проснулся, кто-то случайно упал на кинжал своего телохранителя (вряд ли такое возможно, но так было объявлено), кто-то утонул в Ниле, кого-то ударил копытом любимый конь, у кого-то кровь пошла горлом… Мернептах глуп, но советников себе подбирает умных и предпочитает возвышать людей с самых низов, таких, кто всегда останется верным своему благодетелю, ибо понимает, что без его покровительства он песчинка, соринка, ничтожнейшее из ничтожеств.

Покончив с братьями, Мернептах заменил большинство сановников и начальников над воинами. Только жрецов не тронул, потому что с жрецами лучше не связываться. Жрецы коварны, умны и сплочены, вне зависимости от того, какому богу они служат. Даже Рамсес Второй уступал жрецам и всячески их задабривал.

В результате перемен Авенир вместо былых пятидесяти тысяч получил под свое начало десять тысяч лучников и был счастлив. Точнее – и делал вид, что счастлив служить божественному фараону, владыке Египта, а сколько у него при этом в подчинении воинов – не столь уж и важно. Со временем появились кое-какие перспективы, но тут к фараону пришел Моисей и попросил отпустить евреев. Фараон разгневался и удалил из войска всех евреев, сказав им: «трудитесь вместе с народом вашим». Авенир, разумеется, не стал делать кирпичи, или пасти скот, или пахать землю, потому что подобные занятия были унизительны для него. Он провел несколько дней в уединении, размышляя о том, что было, и о том, что может быть, а потом явился к Моисею и сказал: «Я с тобой и с моим народом». А что еще можно было сказать, если звезда евреев при дворе фараона закатилась, а влияние Моисея возрастало с каждым днем? Надо было как можно скорее занять подобающее положение при Моисее, известно же, что пришедших первыми усаживают на самые почетные места, а тем, кто опоздал, приходится довольствоваться тем, что осталось. Авенир же не мог тогда знать, что фараон еще вспомнит о своем верном слуге. Возможно, что фараон и вспомнил о нем именно из-за его близости к Моисею. Удачное стечение обстоятельств – если Авенир поведет себя осмотрительно, то в любом случае, хоть при фараоне, хоть при Моисее, положение его упрочится и он сможет возвыситься.

Лучше бы возвышаться при дворе фараона, там больше возможностей, да и заслуг перед египтянами у Авенира больше, чем перед евреями. С другой стороны, свойство с амореями, пусть даже и отдаленное, может укрепить положение Авенира в Земле Обетованной, иначе именуемой Ханааном, ведь там много амореев, а они, как всем известно, недолюбливают чужаков и сторонятся других племен. Жаль, что от далеких предков Авениру не передалось умение колдовать, которым так славятся амореи. Многого из того, чего приходится добиваться годами, колдуны достигают сразу благодаря своему магическому искусству. Вот если бы Авенир мог призвать на помощь потусторонние силы и с их помощью воздействовать на других, его удел был бы лучше…

Но и так хорошо, главное – не оступиться, не сделать какой-нибудь оплошности, не испортить того, что уже сделал. Он, Авенир, сейчас подобен слепцу, бредущему по кромке обрыва. Один неверный шаг – и можно свалиться в пропасть, глубокую пропасть, выбраться из которой уже не получится. Но если дойти до цели, то…