Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

Ветер пока что не разочаровывал – продолжал дуть с востока и не ослабевал, а усиливался. Что же касается фараона, то тут оставалось только уповать и надеяться.

– Не ждем ли мы каких-то кораблей? – спросил казначей Манассия, сын Элона, тощий, сутулый, похожий на букву «ламед»[8].

В вопросе его Моисей услышал нехороший намек и разгневался на хитроумного казначея.

– Какие могут быть корабли?! – спросил он. – И сколько их должно быть, чтобы уплыли все?! И кто приплывет спасать нас?! Хананеяне?!

Говорили с глазу на глаз, в шатре. Манассия испугался, что громкий голос Моисея будет услышан кем-то вне шатра, и поспешил повиниться:

– Я сказал глупость, подумав, что нет другой пользы от моря, кроме как уплыть на лодке или корабле…

– От моря бывает разная польза! – сухо сказал Моисей, которому не нравились привычки Манассии к намекам, недомолвкам и оправданиям.

Вскоре после ухода Манассии пришел Элиуд и рассказал, что люди волнуются и ропщут.

– Есть такие, что кричат: «Побьем Моисея камнями за то, что он оторвал нас от домов наших и привел на верную гибель», – Элиуд покачал головой, выражая свое неодобрение столь вопиющей неблагодарности. – А некоторые сказали, что пойдут молиться в храм Осириса, чтобы он взял их под свое покровительство – и ушли! Военачальник Савей хотел пуститься за ними в погоню, но Нахшон остановил его, сказав: «пусть идут».

– Правильно сказал Нахшон, – одобрил Моисей поступок главы колена Иегуды. – Поистине, из всех начальников колен он самый разумный.

– А Савей самый рьяный из всех военачальников, – заметил Элиуд.

Моисей поморщился. Элиуд намекал на то, что жена Савея была египтянкой. Она обратилась в веру своего мужа и последовала за ним в изгнание, но Савея когда в шутку, а когда и всерьез, попрекали этим браком. «Дети принадлежат народу матери, родившей их, – говорили ему, – так зачем тебе умножать число египтян?» Моисей хорошо понимал, что чувствовал Савей, слыша такие слова. Сам он после того, как убил надсмотрщика-египтянина и бежал из Египта, некоторое время жил в стране Куш[9], где женился на дочери тамошнего правителя Фарбис и некоторое время жил с ней. Женился Моисей не по доброй воле, а по принуждению, рискуя в случае отказа лишиться расположения правителя Кукиноса, отца Фарбис, а этого расположения чаще всего лишались вместе с жизнью. Принуждение не порождает приязни, пришел день, и Моисей оставил Фарбис. Он уже бы забыл о ней, если бы брат Аарон и сестра Мариам не попрекали бы его этим браком. «Как ты мог делить ложе с кушиткой!» – восклицали они, укоризненно качая головами. «Случилось так, что у меня не было другого выхода», – отвечал Моисей.

У воспоминаний такое свойство – одно тянет за собой другое. «А ведь сегодня ровно год с того дня, как я ушел от мадиян и вернулся в Египет. Целый год прошел…»

Фараон поступил так, как и ожидал Моисей – пришел и встал так, что евреям некуда было уйти (разве что обернуться птицами и полететь над скалами, разве что обернуться рыбами и уплыть в море), но нападать не спешил. Зачем нападать, если положение у евреев безвыходное? Зачем убивать своих собственных рабов, если у них нет другого выхода, кроме как покориться? Пусть евреи вернутся и дальше приносят пользу фараону и Египту! Ну, а если они не покорятся, тогда будут уничтожены…

Строй колесниц выглядел устрашающе. Боевые лошади приучены к порядку. В ожидании команды погонщика, они стоят смирно, не перебирая ногами и не подавая голоса, стоят, как изваяния, и веет от них равнодушием смерти. Воины у фараона тоже выучены стоять, не нарушая строя. В правой руке копье или топор, в левой – щит, на ногах – кожаные сандалии с толстой подошвой, чтобы не обжигать ноги о раскаленный песок, а в глазах – готовность убивать, сколько потребуется.

Чтобы показать, что он никуда не торопится, фараон велел разбить лагерь. Если присмотреться, то за рядами простых шатров можно было разглядеть красную полоску – то был шатер самого фараона, откуда он руководил своим войском.

Выходя в поход, войско фараона брало с собой запасов еды самое меньшее на шесть дней. Фараон мог ждать несколько дней. Как предполагал Моисей, сначала – сегодня и завтра с утра – фараон будет ждать прихода посланцев от евреев с мольбой о прощении. Если не дождется, то сам пришлет кого-нибудь с обещанием помилования раскаявшимся. Если евреи и после этого не одумаются – ударит.

Фараон мог рассчитывать на то, что впереди у него много дней. Моисей же рассчитывал на сегодняшний вечер и восточный ветер. Предсказывать погоду он научился в стране Куш, даже не столько предсказывать, сколько чувствовать и понимать. Добавив к этому свой острый ум, Моисей надеялся не победить и не разбить фараона, а погубить его вместе со всем войском, чтобы не было больше евреям никакого зла от египтян. Народу придется долго жить в пустыне, пока не очистится он от скверны рабства и не станет достоин войти в Землю Обетованную. Нельзя жить в постоянном страхе перед египтянами. Этому страху надо положить конец сегодня же! С Божьей помощью!