Мохнатая лапа Герасима

– Нет, – сказала я, – анализ ДНК дал отрицательный результат. Две маленькие рыдающие девочки на дороге, которых сочли родней, на самом деле не имеют ни капли общей крови.

– Ну и ну! – ахнула моя свекровь. – Ксения зря все затеяла! Что теперь с ними со всеми будет?

– Бурбонскую положили в больницу, – пояснил Иван Никифорович, – у нее окончательно сдали нервы. Гена не любил мать и ухитрился сделать так, что Ксения Федоровна, готовая ради сына в огонь кинуться, потеряла все доброе расположение к нему. Но сейчас ее мучает раскаяние, она винит себя в смерти Геннадия, повторяет: «Это я, это я, это я его лишила жизни». Орлова задержали за убийство гастарбайтера. Анна Григорьевна и Елена очень довольны, что Бурбонская им никто. Ира, которая слышит все беседы взрослых, недавно узнала, что Таня начальник особой бригады и…

Я засмеялась:

– И несколько раз звонила мне с сообщением, что, если нам понадобятся дети-агенты, то она готова работать бесплатно. Девочка не глупа, она давно поняла, что я не домработница.

– Дальнейшую судьбу Ксении и Льва решит суд, – сказал Иван, – я не знаю, какой им вынесут приговор.

– Тебе не приходило в голову, что Геннадия убила не Ксения? – внезапно спросила Рина. – И все, что влюбленная парочка наболтала, на самом деле вранье?

Мы с мужем уставились на Ирину Леонидовну, а та продолжала:

– В доме, где живет Орлов, строгая пропускная система?

– Да, – подтвердил Иван.

– Вы проверили, кто и когда велел впустить в пентхаус Геннадия? – спросила моя свекровь.

Повисла тишина.

– Нет, – в конце концов ответила я.

– Косячок, дети, – хмыкнула Ирина Леонидовна, – серьезное упущение. Очень. Ваня, ну-ка.

Иван Никифорович взял трубку.

– Дима, глянь, когда и по чьему распоряжению Геннадия впустили в пентхаус Орлова.

– Димон, заодно спроси у охраны, у Бурбонского был букет? – громко сказала Рина.

– Сейчас записи с камер посмотрю, – пообещал Коробков.

Потом мы беседовали о том, как Мози и Роки украли сегодня из шкафчика на кухне упаковку печенья и сожрали его.

– Даже Альберт Кузьмич принял участие в разбое, – восклицала Рина, – оказывается, он тоже охотник до курабье. А я-то считала, что бульдоги ухитряются залезть на стол и слопать все, что не привязано.

– Я тоже так полагала, – подхватила я.

– Вот разбойник, – поддакнул Иван.

– Никто и не подумает, что кот способен печенье стырить, – протянула Рина.

– У него другой имидж, – высказалась я.

– Да, да, – кивнул Иван.

– Ох уж эти безобразники, – заметила Рина.

– Да, да, – повторил мой муж.

– Ох да, – протянула я.

Тема была исчерпана, разговор иссяк. В комнате висело молчание, когда оно стало тягостным, Ирина Леонидовна воскликнула:

– Ну что он так долго?

И тут зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал Иван, включая громкую связь.

Голос Димона заполнил столовую.

– Не знаю, кто из вас додумался до этих вопросов. Но ответы на них меняют всю картину. Первое. Пропуск Геннадию Бурбонскому заказали в девятнадцать десять. Он приехал в двадцать один пятнадцать на «Порше», который припарковал на подземной стоянке на гостевом месте. Гену сразу проводили к лифту в пентхаус. В холле повсюду висят камеры, и хорошо видно, что у Бурбонского нет букета. Я проверил камеры в общем гараже. На следующий день к «Порше» подошел мужчина в темной куртке, голова его была закрыта капюшоном. Он явно знал о видеонаблюдении, лицо старательно прятал, сел в автомобиль и уехал. Еще я выяснил, с кем Бурбонский беседовал в тот вечер по телефону. С шестнадцати часов ему звонили из разных мест пятнадцать раз. В девятнадцать сына побеспокоила мать, разговор длился девять минут сорок секунд. Потом Ксения общалась с Геннадием в двадцать сорок пять, беседа была короче, и последний раз Гена говорил с ней в девять вечера десять секунд. Больше ему никто не звонил. В три утра следующего дня телефон отключили. Вот так.

– Они все соврали, – пробормотала я, – про дозатор мыла, это хорошо спланированное убийство. Мать уговорила Гену приехать к Орлову, потом пару раз проверила, где он, когда прибудет… Вообще в этой истории все врут: Анна Григорьевна про свою бедность, Ксения, Лев…

– Орлов не профессионал, – перебил меня Димон, который незримо присутствовал при беседе, – он думал, что куртка с капюшоном сделала его неузнаваемым и его примут за Гену. Но сейчас можно определить личность человека, даже если он в паранджу закутался.

Ирина Леонидовна сказала:

– Геннадий надоел Орлову, довел до ручки мать, а его идея убить Шляхтину с помощью чая, которым эксклюзивно торговал Лев, то бишь подставить жениха матери, убедила любовников: сын Ксении им спокойно жить не даст. И они решили проблему.

– Мама, – воскликнул Иван, – ты гений!

– Да нет, – отмахнулась Ирина, – просто вам затмила мозг мысль, что Ксения не способна убить сына, она ж его так любила. Но любовь, как, впрочем, и любое другое чувство, можно вытравить, как таракана. И мы, Ваня, знаем с тобой еще один тому пример.