Мокрая вода

Боб купил мясной фарш, молоко, молодой картошечки, сливочного масла, огурчиков «малохольных» у метро. Чаю, тортик творожный, перцовки бутылочку, зелень, помидорчики. И пошёл в гости.

– Что ты, Борис Иваныч! Еды накупил, как в голодный год! Кто ж это всё есть-то будет? – замахал руками Семёныч. Глаза – синей детской глазури, улыбчивые – никакой старческой мути. Только что в нос Боба не лизнул.

– А вот мы и съедим!

Пока Боб делал паровые котлетки, отваривал картошечку, резал в длину огурчики, Семёныч пересказал, какие новинки ему удалось отыскать в книжных магазинах.

– Столько всякой хрени понаписано! – удивлялся он, словно ученик шестого класса. – Ну, все подались в писатели! А мне Татьяна Николавна завсегда насоветует – где солома, а где настоящее. Душевная женщина! Такая внимательная, и всегда с причёской!

Светилась белая щетина на щеках, круглилась короткой стрижкой голова, как на чёрно-белом фото «папы Хэма», любимого писателя, висевшем здесь же, над холодильником «Минск-15».

Боб накрыл стол. Перцовочка как раз нормально охладилась. Разлил по-первой.

Семёныч ел с удовольствием, нахваливал. Бобу нравилось, как он ест – неторопко, аккуратно, уважительно к еде. И он тоже радовался – как луна, отражённым светом.

Тарелки в мойку скинули. Боб стал мыть, Семёныч запротестовал, забрал у него губку. Сам помыл.

Боб закурил. Семёныч заварил чай, подсел к столу.

– Ну, что на душе?

Боб рассказал о своей находке, о первой попытке проникнуть в тоннель.

Достал распечатку.

– Вот, Семёныч, чего я в «мировой паутине» раскопал.

Село Очаково, принадлежавшее боярину князю Афанасию Васильевичу Лобанову, после его смерти перешло к его вдове Анне Никифоровне, верховой боярыне и мамке царевичей. В середине XVIII века Очаковым владели Опочинины, а позднее владельцем усадьбы становится Михаил Степанович Опочинин, президент Берг-коллегии в последние годы императрицы Елизаветы Петровны.

В 1781 г. наследники Опочинина продали село жене Михаила Матвеевича Хераскова – Елизавете Васильевне. Поселившись в Очакове, этот выдающийся поэт и писатель, ректор Московского университета, сделал село своеобразным литературно-театральным уголком. В начале XIX века Очаковым владели уже Нарышкины. Во время нашествия французов в 1812 году село подверглось разрушению.

В конце XIX века Очаково превращается в дачную местность и начинает бурно расти. Появлению здесь дачников во многом способствовала постройка железной дороги, на которой была устроена одноимённая станция.

В 20-30-х годах XX века село ещё больше разрастается. Старый усадебный парк и два пруда с прекрасным купанием служили местом отдыха дачников.

В 1932 г. близ железнодорожной станции Очаково был создан Очаковский кирпичный завод, а после войны, с 1947 года, начал строиться посёлок. В 1960 г. Очаково вошло в черту столицы, а с начала 1970-х годов стало районом массового жилищного и промышленного строительства.

Семёныч принес копию старинной карты и небольшой рулон кальки. Нашли Очаково, перекопировали и наложили на нынешнюю карту Москвы.

– Вон как разрослись! – сказал Семёныч. – Получается, что ты побывал «на графских развалинах».

– Получается – так!

Боб карандашом нарисовал свой маршрут.

– Вот – смотри, – сказал Семёныч, – если бы ты повернул влево, пришёл бы к речке Сетунь. А так – вышел на Кунцевскую ветку, как раз к ближней даче. Там было много оврагов, но их засыпали. Думаю надо здесь искать вход в систему тоннелей асуров. Уже тогда просачивалась информация о спецгруппе, которую лично Берия собрал, проинструктировал и направил на поиски. Курировал и проверял сам! Готовились отходные пути – политическая жизнь штука ненадёжная.