Мокрое дело водяного

Минут через пять-семь Ниночка спустила воду, поелозила щеткой по унитазу, поправила рулон туалетной бумаги. Елена наложила вето на пользование ее туалетом. Если дочь нарушит запрет, мать на неделю лишит ее карманных денег. И никакие оправдания вроде: «Мамулечка, я бы точно не домчалась до своего этажа», не подействуют. Поэтому Нина постаралась уничтожить следы своего пребывания во владениях матери. В самый разгар наведения порядка чуткий слух Ниночки уловил шаги в коридоре. Девочка сунула ершик в держатель, выскочила в спальню и метнулась в шкаф, где у матери стройными рядами висели пижамы, халаты, ночные рубашки. Почему она решила затаиться здесь, а не умчалась к себе? Чтобы попасть к лестнице, надо было оказаться в коридоре, а по нему кто-то шел. Нина не сомневалась, что это мать. Елена невероятно брезглива, она никогда не воспользуется общим сортиром в гостевом доме, пойдет в свой. А еще Нина знала, что мать откроет гардероб только вечером, чтобы после ванны выбрать ночную одежду. Но все равно ее колотил страх.

Скрипнула дверь, кто-то вошел в комнату. Через секунду Нина насторожилась: это не мама. В воздухе повеяло свежим цветочным ароматом, а Лена любительница тяжелых духов, их еще называют «восточными». Нина чуть-чуть приоткрыла дверь и увидела… Ольгу Гавриловну, которая поставила на тумбочку у кровати бутылку с минералкой и сразу ушла.

Нина выдохнула, хотела вылезти, но тут послышались другие шаги. Девочка покрылась холодным потом и замерла. Ну, теперь точно мать идет в туалет. И через секунду в поле зрения Нины попала… Катя. Сестра подошла к тумбочке у кровати, открыла дверцу, начала там рыться, вытащила коробку, в которой хранились лекарства, откинула крышку… Нина хотела заорать:

– Чем ты занимаешься?

Но ей тут же пришла в голову другая мысль. Ниночка вынула из кармана телефон и через узкую щель стала снимать видео. Екатерина вытащила блистер, потом выпрямилась и застыла, похоже, она увидела минералку. И точно! Катя схватила бутылку и зашипела:

– Ваще обнаглела! Пьет мамину воду! Блин! …! …! …!

Продолжая материться, Катя ушла, унося минералку.

Нина завершила рассказ, вытащила из кармана телефон и спросила:

– Хотите посмотреть, как Катька мою маму ругает за то, что она воду Светланы взяла?

– Стоп! – скомандовал Дегтярев. – Бутылку поставила на тумбочку Ольга Гавриловна?

– Да! – заорала Нина. – Да!

Полковник обратился к Кате:

– А ты унесла воду?

Девочка молчала, Нина подбежала к Александру Михайловичу и сунула ему в руки свой айфон.

– Зачем спрашиваете? Глядите! Вот Катька!

– Ну… верно, – хмуро подтвердила Катерина.

– Какого черта ты это сделала? – потерял самообладание всегда спокойный Сеня.

Катя завизжала что есть сил:

– Ленка мне надоела! Все ей надо, как у моей мамы. Платье. Туфли. Дом. Машину. Деньги. Побирушка! Постоянно ноет, стонет, жалуется, выпрашивает. Нинку папе нахваливает, а про меня говорит: «Екатерина наглая хамка».

Елена закрыла лицо руками.

– Господи, что она несет!

Катя понизила голос:

– Правду, тетя. Ты сидишь на шее у моего папы. Так еще и воду чужую захапала. Бутылки эти для мамы покупают. Тебе дерьмо с оптушки положено! Не тронь мамино своими лапами.

Елена схватилась за горло.

– Мне плохо.

– Не верьте ей, она врет, – предупредила Катя.

Федор, который до сих пор почему-то сидел молча, что есть силы стукнул кулаком по журнальному столику.

– Заткнулись все! Теперь говорю я. Мать! Ты решила отравить Лену?

– Дорогой, – зашептала Ольга, – она развратница, мерзавка. Случайно… совершенно… по стечению обстоятельств… некоторое время назад… вечером… Света уехала на двое суток в спа-курорт отдохнуть. Елены не было. Время около восьми. Девочки пошли в театр, ты на работе. Я одна дома, просматриваю счета, и тут звонок, странный «металлический» голос зашептал: «Иди в дом Лены, пройди в чулан, открой шкаф». Полная инструкция, что мне делать. Завершил человек сообщение так: «Увидишь, чем Елена занимается!»

Старшая Мухина прижала руки к груди.

– Свояченица в нашей семье зачем? Столько денег на нее улетает! Море! Давно пора ее отселить. Пусть живет самостоятельно, авось найдет мужа. И Нину пусть забирает. Устала я от нее. Хотя, скажу честно, Екатерина еще хуже. Обе девочки мне надоели. Хочется покоя, тишины. И денег на них всех прорва уходит. Я подумала, что верить анониму глупо, скорей всего он врет. А вдруг неизвестный говорил правду? Я узнаю что-то, благодаря чему Елена и Нина съедут.

– Мама, – поморщился Федор, – вот уж не думал, что ты питаешь к Лене и Нине враждебные чувства. Что плохого они тебе сделали?

Пожилая дама всхлипнула.

– Нина очень шумная, у меня от нее голова болит. И столько денег на нее уходит! Оплата гимназии, отдых за границей, одежда…

– Мама! – взорвался сын. – Не ты же зарабатываешь! Я!

– Да, да, да, – закивала пожилая дама, – но мне так жалко тебя. Ты постоянно пропадаешь на службе, а наглые родственницы лентяйки! Они только деньги тратят. И Лена… Она…

Ольга Гавриловна заплакала.