Мокрое золото

Алиса переоделась к ужину, к столу вышла в платье. Суббота сегодня, в ресторан с Васильком нельзя, Тереховы вмиг выведут мать на чистую воду, обвинят в пристрастии к разгульной жизни. И дома мальчишку не оставишь по той же причине. Да и зачем им ресторан, когда так вкусно пахнут мясные пальчики с черносливом и стейки из лосося ждут своего часа? Под виски, под вино. Сегодня выходной, сегодня можно. А когда Василек заснет, начнется разгульная ночь. Без свидетелей. Стриптиз Алиса танцует не очень, но в неглиже смотрится превосходно.

Алиса не обманула ожиданий: и сама под музыку разделась, и Эрика до главного нерва обнажила. Только вот сам этот нерв подвел. Не взвелся курок. И патрон в патронник не вошел. Эрик ничего не понимал.

Вроде бы не перешло проклятье из старой квартиры в новую, не случалось с ним осечек. Даже после встречи с Нелли ракета отработала в штатном режиме. А сегодня даже не взлетела.

– Даже не знаю, перепил я или перепел, – натужно улыбнулся Эрик. – Думаю, перепел.

– Жаворонок это. Рано ложится, рано просыпается…

– Проснется. Рано проснется.

Всю ночь Эрику снился Фил. В старой квартире. Вместо кровати в спальне стоял деревянный прилавок, на нем лежал мертвый Витя, без головы, без ног, Фил, в белом окровавленном фартуке, рубил его руку мясницким топором. Отрубит кусок, бросит на весы, смотрит, улыбается. А на крючке под потолком, подцепленная за ребро, висела освежеванная туша Загорая.

Но в холодном поту Эрик не просыпался, Алису не будил, спать не мешал. И сам выспался, насколько это позволяло вчерашнее возлияние. Вместе с ним проснулся жаворонок, расправил крылья, потянулся, и уверенно, по-взрослому перелетел из одного гнезда в другое.

– А ты говорил! – не открывая глаз, сонно улыбнулась Алиса.

Она не откликалась на его движения, в такт не подстраивалась, но ему этого и не требовалось. Главное, что проклятие старой квартиры перестало действовать. И Фил в ночном кошмаре совершенно напрасно разделывал трупы, Эрик не поддался унынию. Да и с чего ему переживать? Это же Фил убивал, он всего лишь помогал ему избавляться от трупов. Тем более что Эрик – не кисейная барышня. И убивать ему приходилось. В следственном изоляторе не повезло, к первому трупу его пришили на целых пятнадцать лет. А на зоне одного урода замочил, в этом случае обошлось без последствий. Не такой уж он и сахарный, чтобы растаять от ужасов сна.

Он снова заснул.

Алиса уже готовила завтрак, когда Эрик проснулся. Обедали они в ресторане с видом на Красную площадь, нагулялись, насмотрелись, вечером вернулись домой с приятной усталостью в ногах.

Засыпая, Эрик думал о том, что завтра надо бы съездить вместе с Алисой на завод, поговорить с Боцманом. Но утром отложил разговор на потом. На самом деле бездельничать – не самое страшное занятие. Тем более что реальных дел не так уж и мало. Ребенка в школу отвел, в тренажерный зал сходил, в бассейне поплавал, в универсаме побывал. Василька забрал, накормил, за выполнение домашнего задания посадил, сам лег на диван. Телевизор у них большой, плазменный, кино смотреть за счастье.

Ужин он приготовил сам. Позвонил Алисе, узнал, что она уже в пути, встал к плите. Блинчики уже готовы, поджарить их – дело не трудное.

Время шло, блинчики уже остыли, Алиса же все не появлялась. За окном взвизгнула милицейская сирена, Эрик пожал плечами, сдвинул занавеску, глянул вниз. Жильцы дома у подъезда, сотрудники милиции, Алису не видно, но ее «Мерседес» на парковке. Или в машине она или под козырьком подъезда стоит. Или лежит?

Перед глазами промелькнул Фил, за прилавком, в поварском колпаке, в одной руке топор, в другой обрубленные пальцы, которые он собирался бросить на чашу весов. Эрик резко развернулся и отправился в прихожую.

Он оделся, вышел из квартиры, закрыв за собой дверь, бегом вниз по лестнице.

Алиса лежала под козырьком подъезда, на крыльце, в затылке пулевое отверстие, лицо в крови, под головой темно-красная лужа. Вокруг нее стояли люди в форме, в штатском, один преградил Эрику путь, показал, как обойти труп.

Эрик остановился, сдал в сторону, а затем назад, уперся спиной в закрытую половину двери, ноги ослабли, он чуть не сполз на пол.

– Мужчина, вы кто? – спросил милиционер с капитанскими звездочками на погонах.

Эрик смотрел на высотный дом через двор. Стрелять могли с чердака, из окна квартиры, откуда угодно. Но по двору бегают и галдят дети, мамаши стоят, тревожно смотрят в сторону милицейской машины. Но никто не идет к дому напротив, не ищут киллера, не пытаются его задержать. А ведь дураку понятно, что Алису застрелил снайпер. Пуля вошла в голову под наклоном, выбила глаз и разворотила скуловую кость. Наверняка винтовочная пуля, не пистолетная. Эрик вспомнил «СВД», которую когда-то принес на чердак Фил. Винтовка давно уже в милиции, но что ему стоило раздобыть новую? А убивать Фил умел. И любил.

– Мужчина! – капитан помахал рукой перед глазами.

– Что вы стоите, снайпера ищите! – Эрик едва не схватил его за грудки.

– Снайпера?!.. Что вы знаете про снайпера?