Мокруха

До сих пор она никого не любила. Ни разу. Конечно, многие мужчины уверяли Фелисию, что любят ее, но, переспав с ней, теряли весь свой пыл. Со временем ее сердце зачерствело и привыкло к этому. Теперь, когда ей говорили о любви, она не только не верила, но просто пропускала признание мимо ушей. Роберто ни разу не произнес слова «люблю». В этом не было необходимости.

Чем больше Фелисия думала о Роберто, тем сильнее становилось проснувшееся в ней чувство. Наконец, оно выросло до таких размеров и могущества, что ей оказалось просто не под силу бороться с ним. И Фелисия уступила. Она отдалась ему, и это чувство поглотило ее сладостной волной, встревожило, напугало. Потому что в нем кипела жизнь, энергия, мощь. Оно способно причинить ей боль. Может глубоко поранить ее сердце. Может изменить ее к лучшему или, наоборот, втоптать в грязь. Но сопротивляться ему было уже поздно. Слишком велика радость ощущать, что ты энаморада!

Дон сидел на кухне, пил кофе и задумчиво водил пальцем по узорам на желтой пластиковой поверхности стола. Мора в толстом махровом халате намазывала маслом гренки. Она протянула один Дону.

– Ты правда не хочешь есть?

Дон отрицательно покачал головой.

– Мне пора.

Мора села за стол с бутербродом в руке. Повисло неловкое молчание, преисполненное нерешительности и боязни заговорить первым.

– Мы увидимся снова?

Дон облегченно перевел дух. Он страшился задать тот же вопрос из опасения получить отказ. Мора без колебаний сделала это за него. Она ничего не боялась, и оттого нравилась Дону еще больше. У нее не имелось привычки кокетничать или лукавить. Если ей хотелось чего-то, она спрашивала напрямик. Такое качество в женщине стало для него приятным открытием.

– Мне бы очень хотелось.

Мора улыбнулась, уступая Дону инициативу.

– Давай встретимся сегодня вечером? Если ты не слишком занята.

– Хочешь, я приготовлю что-нибудь на ужин?

Дон дотянулся через стол до ее пальцев и нежно пожал.

– Меня устраивает любая программа.

Мора улыбнулась.

– Тогда договорились, ужинаем у меня!

Дон допил кофе и встал из-за стола.

– Извини, что я вмешиваю работу, но если объявится твой приятель, не могла бы ты позвонить мне?

– А можно я позвоню тебе просто так?

Дон улыбнулся.

– Несомненно!

Дон похлопал себя по бокам, нащупывая пистолет, полицейский значок и прочие служебные атрибуты. Убедившись, что все на месте, он подошел к Море и поцеловал ее. Она подержала его в своих объятиях, погладив по спине и игриво ущипнув за ягодицу. На мгновение ее рука остановилась на кобуре с револьвером, после чего Мора отстранилась.

– Увидимся вечером!

Норберто и Мартин сидели за одним из отделенных перегородками столиков в ресторане «У Дэнни». Норберто – голодный, измученный, и совершенно аготадо– злился, что ему пришлось всю ночь батрачить, будто простому долбанному кампесино. Говорить не хотелось, особенно по-английски. Когда Норберто сильно уставал, напивался или заболевал, то совершенно терял способность аблар эн инглес. Она вдруг куда-то испарялась. Мартин принадлежал к числу грингос, которые самонадеянно считают себя знатоками испанского языка. Они говорят по-испански громко и уверенно, владея набором слов и грамматикой на уровне первоклашки. Норберто университетов не кончал и не претендовал на отличное знание родного языка, но ему было противно слушать, как грингос коверкают речь и путают глагольные времена.

Поэтому Норберто сейчас предпочитал ничего не говорить. Он молча окунул бумажную салфетку в стакан с водой и стал вытирать ею припорошенное пылью лицо. Напротив обкурившийся Мартин с тупой, блаженной улыбкой уставился в окно. Норберто смотрел на него и думал, какой же все-таки марикон этот гринго! В какой-то момент там, в пустыне, он даже хотел пристрелить Мартина и закопать его вместе с толстяком, но, как нарочно, места в яме едва хватило на одного, а вырыть ее глубже у Норберто уже не было сил.

Конечно, Мартин парень башковитый, но ленивый. Флохо! А раз ленивый, значит, ненадежный. Лентяй того и гляди, проспит что-то важное. Надо присматривать за Мартином, иначе наследит и подставит его. Потому что по следу неизбежно выйдут на Норберто, если не лас-плакас, то Эстеван. Норберто не понимал, как так получается, но стоит тебе оставить после себя хоть тоненькую ниточку, по ней обязательно распутают любое твое башлевое дело. Вот почему Карлос Вила расстался с жизнью.

Норберто выпил свой кофе, потом воду – очень хотелось пить. И есть тоже, и вообще – настроение паршивое!

Мартин тоже проголодался, только не из-за физической нагрузки, а после обильного перекура. Правда, он помог Норберто сбросить труп в яму и даже засыпать землей. Но, вообше-то, подобное занятие не для него. Всю грязную работу должны выполнять… мексиканцы (при этой дерзкой мысли Мартину пришлось одернуть самого себя). А у него есть университетский диплом. Его дело работать мозгами, а не гнуть спину. Нравится вам или нет, но так устроена жизнь.